А часы бесѣдъ! Съ какимъ восторгомъ замѣчалъ онъ ея начитанность, вкусъ, тонкое пониманіе прочитаннаго! Древнихъ языковъ она не знала, но онъ былъ увѣренъ, что она выучится имъ для полнаго умственнаго общенія съ нимъ. Онъ горячо любилъ древнихъ классиковъ; они поддерживали въ немъ бодрость духа въ годины бѣдствій. Онъ поѣдетъ съ женой въ чудные южные края, но не въ брачное путешествіе, — Эми не желаетъ такой траты денегъ. Они поѣдутъ только тогда, когда онъ получитъ хорошія деньги за новый романъ. Неужели издатели не расщедрятся? Еслибы знали они, сколько задатковъ счастія скрыто въ ихъ глупыхъ чекахъ!
Однажды, за недѣлю до свадьбы, онъ проснулся подъ утро, словно разбуженный неотвязчивою мыслью: «А что, если у меня не будетъ удачи? Что, если я никогда не буду получать болѣе ста фунтовъ за мои длинные романы, которые стоютъ мнѣ такого труда? Вѣдь у меня могутъ быть дѣти. А Эми? Легко-ли ей будетъ примириться съ бѣдностью?»
Онъ лично извѣдалъ, что такое бѣдность. Онъ испыталъ этотъ холодъ въ мозгу и въ сердцѣ, опускающіяся руки, постепенное накопленіе въ душѣ страха, стыда и безсильной злобы, ужасное сознаніе безпомощности и людского равнодушія. О бѣдность, бѣдность!..
Сонъ бѣжалъ отъ его глазъ, наполненныхъ слезами; сердце щемила тоска и онъ съ жалобной мольбой взывалъ въ тишинѣ къ своей Эми: «Не покидай меня! Я люблю тебя, люблю!»
Но это прошло. Шесть, пять, четыре дня остается до свадьбы... Какъ это сердце не разорвется отъ счастья? Квартира нанята въ поднебесьи, въ восьмомъ этажѣ, и уже меблирована...
— Счастливчикъ вы, Рирдонъ! говорилъ Мильвэнъ, уже ставшій на пріятельскую ногу съ женихомъ. — Впрочемъ, вы добрый малый и стоите счастья.
— А вѣдь вначалѣ у меня было страшное подозрѣніе...
— Понимаю, что вы хотите сказать. Нѣтъ, я даже не былъ влюбленъ въ нее, хотя всегда восхищался ею. Да и я не могъ ей нравиться: я не довольно чувствителенъ.
— Чортъ возьми!
— Я говорю это не въ обиду вамъ. Мнѣ кажется, что у насъ съ нею слишкомъ схожія натуры.
— Въ какомъ отношеніи? спросилъ Рирдонъ, не совсѣмъ пріятно удивленный.
— У миссъ Юль разсудокъ преобладаетъ надъ сердцемъ, и можно было предсказать, что она полюбитъ человѣка страстнаго темперамента.
— Вы говорите глупости, любезный другъ.
— Можетъ быть. Откровенно говоря, я далеко еще не изучилъ женщины. И однако, это одно изъ знаній, въ которыхъ я надѣюсь сдѣлаться современемъ спеціалистомъ, хотя и не намѣреваюсь воспользоваться имъ для романовъ. Вѣрнѣе, что я воспользуюсь имъ въ жизни.
Три — два — одинъ день до свадьбы... «Пускай всѣ радостные звуки міра — думалъ женихъ — соединятся въ одну чудную гармонію! Въ деревняхъ весело звонятъ колокола, когда празднуется свадьба; въ городахъ нѣтъ этой музыки, но вся шумная жизнь великаго города поетъ намъ нашъ брачный гимнъ. Это чистое, нѣжное лицо подъ вѣнчальной вуалью будетъ отнынѣ долгіе годы такъ-же дорого мнѣ, какъ въ эту минуту высшаго счастія моей жизни».
Все это припомнилось ему, когда онъ бродилъ въ темнотѣ по Реджентъ-парку; всѣ эти образы и картины тѣснились въ его умѣ, какъ ни силился онъ думать о другомъ, придумывать фабулу будущаго романа. Когда онъ писалъ свои первыя произведенія, то обыкновенно спокойно ждалъ, чтобы ему пришло въ голову какое-нибудь эффектное положеніе, какая-нибудь группа характеровъ, и такъ и случалось: положенія, характеры вдругъ возникали въ его умѣ съ такою поразительною ясностью, что онъ садился и писалъ. Теперь-же нечего было и разсчитывать на такія минуты вдохновенія; мозгъ его слишкомъ утомился въ эти мѣсяцы безплодныхъ, мучительныхъ усилій. Къ тому-же онъ искалъ такой темы, которая могла-бы возбудить интересъ массъ, а это было совершенно несвойственно естественной работѣ его воображенія. Эта необходимость мучила его какъ кошмаръ и дѣйствовала на его умъ и сердце самымъ подавляющимъ образомъ.
VI.
Послѣ ухода своего мужа, Эми взяла книгу и осталась сидѣть въ кабинетѣ. Въ сущности, она не намѣревалась читать, но она не любила сидѣть безъ дѣла, и даже когда размышляла, то открытая книга всегда лежала передъ нею. Она вообще стала меньше читать съ тѣхъ поръ, какъ у нея родился ребенокъ. Если ей попадался въ руки новый романъ, то она оцѣнивала его съ самой практической точки зрѣнія, коментируя тѣ черты его, которыя должны были нравиться публикѣ, тогда какъ въ былое время она гораздо болѣе цѣнила чисто литературныя достоинства, которыя всегда отличала съ тонкимъ вкусомъ. Какъ часто она радовала своего мужа, указывая ему на такія достоинства или недостатки литературнаго произведенія, которыхъ обыкновенный читатель не замѣтилъ-бы! Теперь ее болѣе интересовали личные вопросы: какъ популярный писатель достигъ своего успѣха, какъ онъ живетъ со своею женой, какія у него условія съ издателемъ, какой методъ работы. Она любила читать тѣ столбцы газетъ, которые наполняются литературными вѣстями и сплетнями; разсуждала о международномъ правѣ литературной собственности, любопытствовала узнать практическій методъ веденія журналовъ и газетъ.