Джэсперъ значительно улыбнулся и обвелъ глазами слушателей.
— Я очень радъ за васъ, горячо сказалъ Рирдонъ.
— Вотъ видите, все приходитъ въ свое время, когда умѣешь ждать. И сколько комплиментовъ наговорилъ мнѣ этотъ Фэджъ! Увѣряетъ, что у меня удивительный слогъ, что мои статьи обращаютъ на себя вниманіе, что у меня есть будущее. Это все Барлоу напѣлъ ему про меня это меня вывезла моя послѣдняя статья въ «West End»: самъ Альфредъ Юль похвалилъ ее въ «Wayside». Вотъ какъ выростаютъ репутаціи!
— А какъ будетъ называться новый журналъ? спросила Эми.
— «The Current». Знаете, что я задумалъ написать въ немъ для дебюта? Я хочу изобразить типы читателей каждой изъ нашихъ главныхъ ежедневныхъ и еженедѣльныхъ газетъ. Не правда-ли, хорошая мысль? Только выполнить ее не легко. Ужь я постараюсь перещеголять въ злости самого Фэджа. Просижу цѣлый мѣсяцъ надъ этой статьей, а ужь напишу такую, чтобы въ носъ била.
— Завидую я тѣмъ, кто можетъ писать подобныя вещи, сказалъ Рирдонъ. — Для меня это такъ-же недоступно, какъ написать статью о дифференціальномъ исчисленіи.
— Это моя спеціальность, дружище. Вы скажете, пожалуй, что я не довольно опытенъ для подобныхъ вещей; но инстинктъ и наблюдательность замѣняютъ у меня недостатокъ опытности. Я по натурѣ импровизаторъ и никогда не напишу ничего, что имѣло-бы серьезное литературное значеніе. Я всегда буду презирать тѣхъ, для кого пишу, но успѣхъ имѣть буду.
Рирдонъ добродушно засмѣялся.
— Стало-быть, Фэджъ окончательно покидаетъ
редакцію «Study?» спросилъ онъ.
— Да; но я еще не разсказалъ вамъ всѣхъ моихъ плановъ. Я подбиваю моихъ сестеръ пуститься въ литературу.
— Какимъ-же образомъ?
— А вотъ какимъ: я отправился къ издателю дѣтскихъ книгъ Монку; сказалъ ему, что одна моя знакомая пишетъ «Исторію англійскаго парламента» для дѣтей по такому-то плану, и спросилъ, возьмется-ли онъ издать этотъ трудъ. Узнавъ, что я буду сотрудникомъ новаго журнала, онъ принялъ мое предложеніе благопріятно и попросилъ прислать ему пробную главу.
— А ваши сестры въ самомъ-дѣлѣ пишутъ такую книгу? спросила Эми.
— И не думали. Но онѣ въ состояніи написать ее: вѣдь она будетъ большею частію состоять изъ анекдотовъ о знаменитыхъ парламентскихъ дѣятеляхъ. Пробную главу напишу я самъ и пошлю ее сестрамъ; онѣ увидятъ изъ нея, что нужно.
— Удивляюсь я вашей энергіи, замѣтилъ Рирдонъ.
— Нужно ловить случай за хвостъ.
Послѣ ужина, когда друзья закурили трубки, Эми оставила ихъ.
— А ваши дѣла, какъ слышно, не блистательны, замѣтилъ Джэсперъ.
— Плохи, тихо проговорилъ Рирдонъ.
— Поѣхать-бы вамъ отдохнуть на морскомъ берегу.
— Какой тутъ отдыхъ! Я долженъ писать, пока совсѣмъ не отупѣю.
— Что-же вы пишете?
— Стряпаю двухъ-томный романъ.
— Попытайтесь написать что-нибудь сенса ціонное. А главное, придумайте эффектное заглавіе, — такое, чтобы сразу останавливало вниманіе. Попробуемъ вмѣстѣ придумать. Вѣдь заглавіе можетъ дать идею романа.
Рирдонъ презрительно засмѣялся.
— Попробуемъ, сказалъ онъ.
Они курили нѣсколько минутъ молча, потомъ Джэсперъ хлопнулъ себя по колѣну.
— Какъ вамъ нравится: «Сестры-чародѣйки»? Чертовски хорошо, не правда-ли? Тутъ можно подразумѣвать все, что угодно.
— А что именно?
— Ну, волшебницъ, загадочныхъ женщинъ, чарующихъ красавицъ, — смотря по вкусу читателя.
Они опять замолчали. У Рирдона былъ страдальческій видъ.
— Я все силюсь объяснить себѣ, какъ я дошолъ до этого, началъ онъ подавленнымъ голосомъ.
— А какъ?
— Эта поѣздка заграницу, а потомъ это необычайное счастье нарушили равновѣсіе моей натуры. Ома уже примѣнилась къ тяжелымъ обстоятельствамъ, къ лишеніямъ, а тутъ вдругъ такая перемѣна. При моемъ темпераментѣ, она не могла не выбить меня изъ колеи. Я вообразилъ, что мои способности достигли полнаго развитія; но это была ошибка: я отступилъ назадъ. Очень можетъ быть, что при спокойномъ состояніи духа умственныя силы мои снова пришли-бы въ равновѣсіе; но какое можетъ быть у меня теперь спокойствіе духа?
Онъ говорилъ медленнымъ, однообразнымъ голосомъ, не поднимая глазъ отъ пола.
— Такъ вы находите, что ваша поѣздка заграницу была ошибкой?
— Да, она слишкомъ расширила мой горизонтъ сравнительно съ моими литературными силами. Мнѣ слѣдовало-бы быть ученымъ, а я долженъ былъ писать романы. Они стали казаться мнѣ такою пустою дребеденью, что я съ отвращеніемъ брался за перо. Вѣроятно, я вернулся-бы къ моимъ первоначальнымъ занятіямъ, еслибы не женитьба...
Сказавъ это, онъ какъ будто спохватился и взглянулъ на гостя.