— Надо постараться нагнать къ нему съ десятокъ читателей, сказалъ Юль.
— Можно посмотрѣть? шопотомъ спросила его жена, наклоняясь къ Мэріанъ. Та передала ей книгу и она медленно прочла замѣтку, видимо усиливаясь понять ее.
— Это полезно для тебя, Альфредъ, не правдали? сказала она, взглянувъ на мужа.
— Еще-бы! отвѣтилъ онъ искусственно-презрительнымъ тономъ. — Благодаря Гинксу, пожалуй, я получу извѣстность.
Мэріанъ искоса поглядывала на него, размышляя о страшныхъ несообразностяхъ въ его характерѣ; она часто удивлялась, что человѣкъ такого темперамента и ума, какъ ея отецъ, можетъ придавать такое значеніе похвалѣ или осужденію людей, которыхъ онъ справедливо считалъ ниже себя.
Юль перелистовалъ книгу и, смѣясь, швырнулъ ее прочь.
— Чортъ знаетъ, что за слогъ у этого Гинкса! Когда онъ научится писать по-англійски? Навѣрное, его фамилія происходитъ отъ нѣмецкаго слова «hinken».
Онъ весело обратился къ дочери.
— Кончила ты «Писательницъ»?
— Несовсѣмъ.
— Не къ спѣху. Когда у тебя будетъ время, прочти новое сочиненіе Дичли и выпиши самыя неудачныя выраженія. Я приведу ихъ въ моей статьѣ о современномъ слогѣ. Мнѣ пришло сегодня въ голову написать такую статью.
Онъ усмѣхнулся. Мистриссъ Юль сіяла, видя своего мужа въ такомъ хорошемъ расположеніи духа; онъ даже похвалилъ вскользь сдѣланную ею горчицу. Этотъ человѣкъ много вынесъ невзгодъ въ своей жизни и страшно много работалъ; поэтому немудрено, что въ его тѣлѣ гнѣздились диспепсія и всякія другія болѣзни, свойственныя людямъ литературной профессіи.
Трудно указать какую-нибудь отрасль литературы, въ которой Альфредъ Юль не испробовалъ-бы своихъ силъ, но въ каждой онъ былъ «слишкомъ серьезенъ». Напиши онъ какую-нибудь драму или романъ, примѣняясь только ко вкусу читателей и не думая о своемъ литературномъ достоинствѣ, онъ имѣлъ-бы, можетъ быть, денежный успѣхъ; но для этого умъ его былъ слишкомъ неподатливъ. Онъ непремѣнно хотѣлъ творить художественныя произведенія, работалъ надъ ними усердно, добросовѣстно, и, тѣмъ не менѣе, оставался литературнымъ поденьщикомъ. Тотъ родъ литературныхъ произведеній, въ которомъ онъ былъ всего сильнѣе, оплачивался скудно и не приносилъ извѣстности. Въ пятьдесятъ лѣтъ Юль все еще занималъ скромный маленькій домъ въ одномъ изъ отдаленныхъ кварталовъ. Для своихъ насущныхъ потребностей онъ зарабатывалъ достаточно и ему не грозила нужда, пока онъ владѣлъ всѣми своими способностями; но онъ не могъ скрыть отъ себя, что въ итогѣ онъ все-таки неудачникъ, и эта мысль мучила его.
И вотъ теперь неожиданно блеснулъ лучъ надежды. Если этотъ Раккетъ дѣйствительно предложитъ ему редакторство «Study», то онъ еще вкуситъ въ своей жизни торжество, котораго такъ настойчиво домогался. Еженедѣльная газета «Study» пользовалась хорошей репутаціей; Фэджъ повредилъ ей своимъ зубоскальнымъ тономъ, пришедшимся не по вкусу большинству читателей, людей серьезныхъ, но возвращеніе къ прежнему тону можетъ еще поправить дѣло. А счастіе сидѣть въ редакторскомъ креслѣ! А блаженство имѣть свой органъ, чувствовать себя силой въ литературномъ мірѣ, знакомить широкій кругъ читателей со своимъ усовершенствованнымъ методомъ критики! Ну, и врагамъ своимъ мстить при случаѣ тоже не послѣднее удовольствіе. Человѣкъ не безъ слабостей, да и въ интересахъ самой публики нужно учить иныхъ людей. И у него чесались пальцы взяться за редакторское перо. Онъ чувствовалъ себя какъ боевой конь, заслышавшій шумъ битвы.
Въ этотъ вечеръ онъ не могъ писать, хотя работа ждала. Кабинетъ его, находившійся въ партерѣ какъ и столовая, былъ тѣсенъ и загроможденъ книгами, которыя лежали даже на полу; тѣмъ не менѣе Юль нервно ходилъ взадъ и впередъ по этому тѣсному пространству. Въ половинѣ десятаго жена принесла ему чашку кофе съ сухарями, его обычный ужинъ. Обыкновенно ему приносила кофе Мэріанъ, и онъ спросилъ, отчего она не пришла.
— У нея опять разболѣлась голова, отвѣтила жена. — Я посовѣтовала ей лечь пораньше.
Она поставила кофе на столъ, но медлила уходить.
— Ты занятъ, Альфредъ?
— А что?
— Я хотѣла-бы поговорить съ тобою.
Она рѣшилась воспользоваться его хорошимъ расположеніемъ духа.
— Что тебѣ нужно? спросилъ онъ, по обыкновенію небрежно, но не сердито. — Не о твоихъ-ли голловайскихъ...
— Нѣтъ, я о Мэріанъ... Она получила письмо отъ этихъ молодыхъ дѣвушекъ.
— Отъ какихъ? нетерпѣливо спросилъ Юль.
— Отъ дѣвицъ Мильвэнъ.
— Ну, такъ что-же? Я не вижу въ этомъ никакой бѣды. Мильвэны люди порядочные.
— Да, Мэріанъ говорила... Но сегодня она упомянула объ ихъ братѣ и...
— Что-же она говоритъ о немъ? Да выкладывай, пожалуйста, что ты хочешь сказать!