Часовъ въ восемь вернулась Эми съ ребенкомъ и вмѣстѣ съ ними вошолъ Мильвэнъ.
Трое мужчинъ встрѣтились съ шутками и смѣхомъ, и маленькая комната вскорѣ наполнилась дымомъ трехъ трубокъ.
— Отчего вы не снимаете пальто, мистеръ Биффенъ? спросила вошедшая хозяйка.
— Извините, мистрисъ Рирдонъ; мнѣ неудобно снять.
Она поглядѣла на него озадаченная, но взглядъ мужа предостерегъ ее отъ настояній.
Эми любила Биффена за его неизмѣнную почтительность къ ней. Онъ считалъ Рирдона величайшимъ счастливцемъ въ мірѣ. Бѣдный писатель — и женатъ, да еще на такой дѣвушкѣ какъ Эми! Любовь женщины была для Биффена неосуществимою мечтой. Въ тридцать-пять лѣтъ онъ не могъ обезпечить даже своего собственнаго пропитанія, такъ ужь гдѣ тутъ было мечтать о женитьбѣ!.. Почтительность, съ которою онъ слушалъ Эми и отвѣчалъ ей, составляла рѣзкій контрастъ съ фамильярнымъ и развязнымъ тономъ Мильвэна. Биффенъ даже не курилъ въ ея присутствіи, несмотря на разрѣшеніе; тогда какъ Джэсперъ безцеремонно пускалъ облака табачнаго дыма, разговаривая съ нею.
По уходѣ гостей, Эми узнала, отчего Биффенъ не снималъ пальто.
— Этотъ бѣднякъ умретъ когда-нибудь голодною смертью! вскричала она. — Надѣюсь, что ты накормилъ его.
— Да, но не такъ плотно, какъ-бы слѣдовало. Я не подумалъ объ этомъ. Такъ всегда бываетъ, когда насъ заѣдаютъ личныя заботы.
Эми стиснула зубы и промолчала.
XI.
Послѣдній томъ былъ написанъ въ двѣ недѣли. Это было истиннымъ подвигомъ, такъ-какъ въ это время автору пришлось бороться съ приступами его обычныхъ болѣзней и онъ сильно ослабѣлъ. Деньги вышли раньше и необходимость заставила Рирдона заложить свои часы и продать еще партію книгъ. Какъ-бы то ни было, а романъ былъ конченъ. Подписавъ «конецъ», авторъ углубился въ кресло, закрылъ глаза и нѣсколько минутъ пролежалъ безъ всякой мысли въ головѣ. Ему оставалось еще придумать заглавіе, но умъ его отказывался отъ всякаго дальнѣйшаго напряженія, и онъ назвалъ романъ просто именемъ героини: «Маргарита Гомъ». Съ послѣднимъ написаннымъ словомъ, всѣ сцены, лица, разговоры были словно губкой стерты въ его памяти; онъ все забылъ и не хотѣлъ вспоминать.
— Эми, ты просмотришь за меня корректуры? Никогда въ жизни не загляну я болѣе въ эти проклятыя страницы; эта книга чуть не убила меня, проговорилъ онъ.
— Хорошо, по крайней-мѣрѣ, что она кончена. Неси ее завтра къ издателямъ и попроси аванса.
Но эта перспектива была почти такъ-же непріятна, какъ еслибы пришлось заново переписывать цѣлый томъ. При своей крайней щекотливости въ денежныхъ дѣлахъ, Рирдонъ, будь онъ одинъ, охотнѣе согласился-бы голодать, чѣмъ просить денегъ впередъ; но теперь для него не оставалось выбора. При обычномъ ходѣ дѣла, пришлось-бы ждать цѣлый мѣсяцъ, пока издатели объявятъ свои условія, а близость рождественскихъ праздниковъ грозила затянуть дѣло еще долѣе. Между тѣмъ, остававшихся на хозяйство денегъ не хватило-бы и на недѣлю.
Взявъ подъ-мышку свою рукопись, Рирдонъ отправился въ контору и спросилъ того изъ компаньоновъ фирмы, съ которымъ онъ уже ранѣе имѣлъ дѣло. Но джентльменъ этотъ оказался въ отлучкѣ; онъ долженъ былъ вернуться черезъ нѣсколько дней. Рирдонъ оставилъ рукопись и ушолъ. Выйдя на улицу, онъ перешолъ черезъ дорогу и, остановившись на противоположномъ тротуарѣ, поглядѣлъ на окна издательской квартиры. «Знали-бы они мои обстоятельства!.. подумалъ онъ. Знали-бы они, что отъ платы за это жалкое маранье зависитъ счастье или несчастье, быть можетъ, цѣлой человѣческой жизни!.. Впрочемъ, что-же тутъ новаго для нихъ? Вѣдь они каждый день имѣютъ дѣло съ людьми въ моемъ положеніи. Дѣлать нечего, надо написать просительное письмо».
Погода была вѣтренная и дождливая, но не смотря на то, Рирдонъ пошелъ домой медленными шагами: дома пришлось-бы сейчасъ-же писать письмо къ издателямъ, а онъ чувствовалъ, что у него не хватитъ рѣшимости на такое униженіе. Онъ уже дошолъ до своего подъѣзда, но вернулся и продолжалъ въ раздумьи шагать по улицѣ. Не попытаться-ли занять гдѣ-нибудь? Онъ сталъ перебирать въ умѣ своихъ знакомыхъ, но единственный, къ кому можно было обратиться съ какою-нибудь надеждой на успѣхъ, былъ Картеръ, тотъ самый секретарь больницы, у котораго Рирдонъ служилъ когда-то писцомъ. Съ тѣхъ поръ Картеръ успѣлъ совмѣстить въ своемъ лицѣ нѣсколько должностей и жениться. Онъ получалъ хорошія деньги и принадлежалъ къ тому классу буржуазіи, которая во всемъ копируетъ высшій кругъ. Но пріятельскія отношенія его съ Рирдономъ не прекратились. Жены ихъ также познакомились и Мистриссъ Картеръ дѣлала всевозможные авансы Эми. Въ особенности хотѣлось ей привлечь Рирдона на свои пяти-часовые чаи, такъ-какъ въ ея кругу писатели были рѣдкостью. Но Эми уклонялась отъ этого знакомства; средства ея не позволяли ей тянуться за людьми этого круга, а играть въ немъ послѣднюю роль она не желала.