Рирдонъ пошолъ къ Картеру. Его не было дома, но служанка пригласила гостя войти, говоря, что хозяинъ сейчасъ вернется.
Рирдонъ вошолъ въ знакомый кабинетъ, гдѣ писалъ за конторкой молодой клеркъ. За этой самой конторкой когда-то писалъ онъ самъ. Какъ онъ былъ счастливъ въ то время, зарабатывая свой фунтъ въ недѣлю и не имѣя на душѣ никакой заботы, никакой отвѣтственности!
Онъ прождалъ съ полчаса, — обычная доля просителей. Наконецъ послышались частые шаги и вошолъ Картеръ, румяный отъ вѣтра. Сбросивъ съ себя толстый ульстеръ новѣйшаго фасона и положивъ на столъ лоснистую шелковую шляпу и новыя перчатки, онъ радостно вскричалъ:
— А, Рирдонъ! Какъ я радъ! Всѣ-ли у васъ въ добромъ здоровьи?
— Благодарю васъ. Вы не заняты?
— Не особенно. Мы выпускаемъ наши воззванія по случаю Рождества, — помните? — какъ при васъ.
Онъ весело засмѣялся. Картеръ не позволялъ себѣ и тѣни заносчивости въ своихъ отношеніяхъ къ Рирдону, умственное превосходство котораго онъ хорошо сознавалъ.
— Мнѣ нужно сказать вамъ Два слова.
— Пройдемте!
Онъ увелъ гостя въ смежную комнату.
— Что надо, дружище? спросилъ онъ опустившись въ кресло и заложивъ ногу на ногу. — У васъ нехорошій видъ. Не больны-ли вы? И отчего мы такъ рѣдко видимся?
— Я былъ занятъ, кончалъ романъ.
— Кончили? Какъ я радъ! Я нашлю къ Мюди пропасть покупателей.
— Сказать по совѣсти, не стоитъ.
— Знаемъ мы, какъ не стоитъ!
— Лучше однако прямо сказать вамъ, зачѣмъ я пришолъ, проговорилъ Рирдонъ съ усиліемъ. — Не можете-ли ссудить мнѣ фунтовъ десять на одинъ мѣсяцъ, до выхода моей книги...
Лицо секретаря вытянулось, но не приняло холоднаго выраженія, какъ обыкновенно бываетъ съ людьми въ подобныхъ случаяхъ. Онъ былъ въ видимомъ затрудненіи.
— Ахъ, чортъ возьми! Вѣдь нѣтъ у меня десяти-то фунтовъ, Рирдонъ. По совѣсти говорю, — нѣтъ. Эти проклятые хозяйственные расходы!.. Не скрою отъ васъ, дружище, что мы съ Эдитъ живемъ немножко шибко. За квартиру 125 фунтовъ... Мы только-что разсуждали съ нею объ этомъ. Необходимо посжаться... Но какая досада, однако, что я не могу услужить вамъ!.. Если извернетесь съ пятью фунтами, то я могу... На мѣсяцъ могу дать пять фунтовъ.
— Но если васъ затрудняетъ...
— Нѣтъ, пять могу... Дать чекъ?
Онъ побѣжалъ писать чекъ. Лицо Рирдона пылало. Изъ остального разговора съ Картеромъ ни одного слова не сохранилось въ его памяти. Онъ вернулся домой гораздо позже обѣда. Эми давно ждала его, не понимая, куда онъ запропалъ.
— Ничего не получилъ? спросила она.
— Получилъ.
Онъ хотѣлъ-было обмануть ее, сказать, что пять фунтовъ даны издателемъ. Но обманывать Эми... нѣтъ, лучше сказать правду. Однако, дѣйствіе ея на Эми было совершенно неожиданнымъ для него: она пришла почти въ отчаяніе.
— Ахъ, зачѣмъ ты не сказалъ мнѣ! вскричала она. — Лучше-бы я взяла у мамы.
— Не все-ли равно?
— Какъ можно! Картеръ скажетъ своей женѣ... Какое униженіе!
Она отвернулась.
— Я полагаю, что Картеры и безъ того знали, въ какомъ положеніи находятся наши дѣла, сказалъ мужъ.
— Это другое дѣло; но просить денегъ... Притомъ-же, начала она помолчавъ, — пяти фунтовъ все равно не хватитъ, если намъ придется ждать денегъ за романъ цѣлый мѣсяцъ.
Она стала исчислять предстоящіе необходимые расходы.
— Впрочемъ, ты объ этомъ не безпокойся, прибавила она. — Я какъ-нибудь извернусь. Отдохни теперь.
Наступило Рождество, но оно было невеселое для этой семьи. Однако, Эми не заикалась болѣе о деньгахъ. Хозяйство шло какъ обыкновенно, хотя Рирдонъ зналъ, что пять фунтовъ давно вышли. Онъ испытывалъ чувство униженія и не могъ прямо глядѣть въ глаза женѣ.
Наконецъ пришло письмо отъ издательской фирмы, съ предложеніемъ семидесяти-пяти фунтовъ за право изданія, и двадцати-пяти фунтовъ доплаты, если разойдется свыше опредѣленнаго числа экземпляровъ. Это была явная неудача и Рирдонъ тутъ-же сказалъ себѣ, что съ писательствомъ для него покончено.
— Примешь ты это? спросила Эми послѣ тяжелаго молчанія.
— Болѣе никто не дастъ.
— Заплатятъ они теперь-же?
— Я попрошу.
Чекъ на 75 фунтовъ явился по первому требованію, и лицо Рирдона на минуту просвѣтлѣло. О деньги, деньги! Источникъ всякаго добра и зла, пока люди не придумали какого-нибудь болѣе здраваго экономическаго порядка!
— Много-ли ты задолжала матери? спросилъ Рирдонъ, не глядя на жену.