— Отчего вы не ищете, Биффенъ, болѣе прибыльнаго занятія? Вѣдь вы могли-бы...
— Какого? Въ школы меня не примутъ, потому-что у меня нѣтъ ни рекомендацій, ни приличнаго костюма. По той-же причинѣ я не могу имѣть и частныхъ уроковъ въ домахъ достаточныхъ людей. Да и къ чему?.. Я живу и работаю, чего-же мнѣ еще? Кстати, я окончательно рѣшился написать романъ, который будетъ носить заглавіе: «Бакалейщикъ Бэйли».
— Въ чемъ состоитъ идея?
— Идея?.. Дѣло въ томъ, что я лично знаю этого Бэйли, имѣющаго лавку въ одномъ провинціальномъ городкѣ. Онъ очень словоохотливъ и разсказалъ мнѣ свою исторію. Вотъ я и хочу описать, какъ бакалейщикъ Бэйли боролся съ нуждой и какъ онъ выбился, благодаря женитьбѣ на старой, грубой, ворчливой вдовѣ. Это будетъ великая вещь, — великая по жизненной правдѣ.
Онъ ходилъ по комнатѣ съ вдохновеннымъ видомъ.
— Въ моей книгѣ не будетъ ничего животнаго, грязнаго; въ ней все будетъ прилично, хотя и пошло какъ сама жизнь. Я буду писать ее медленно, съ любовью; просижу надъ нею цѣлый годъ, хотя романъ будетъ въ одномъ томѣ, вродѣ французскихъ.
— Завидую я вамъ, со вздохомъ сказалъ Рирдонъ. — У васъ есть пылъ, энергія; а я... Знаете-ли, что я намѣренъ сдѣлать?
Онъ разсказалъ о своихъ планахъ.
— Ваша жена согласна на это? спросилъ Биффенъ, внимательно выслушавъ его.
— Да; она полагаетъ, что перемѣна принесетъ мнѣ пользу.
Ему не хотѣлось говорить, что эта мысль принадлежитъ Эми.
— Сомнѣваюсь, если вамъ сейчасъ-же понадобится сѣсть за работу, сказалъ Биффенъ.
— Бога ради, не обезкураживайте меня. Если и эта мѣра окажется неудачной, то, мнѣ кажется. я убью себя.
— Съ такой-то женой!
— Именно поэтому.
— Нѣтъ, нѣтъ! Какъ-нибудь выпутаетесь. Кстати, я встрѣтилъ сегодня утромъ Мистриссъ Рирдонъ, но она не замѣтила меня. Это было въ Тоттенгэмъ-Кортъ-Родѣ. Она шла съ Мильвэномъ. Я хотѣлъ подойти, но постыдился за свой костюмъ.
— Въ Тоттенгэмъ-Кортъ-Родѣ? повторилъ Рирдонъ, — хотя его интересовала вовсе не эта подробность.
— Да. Я видѣлъ ихъ только мелькомъ, когда они проходили.
Разговоръ снова перешолъ на дѣла Биффена, но Рирдонъ слушалъ его разсѣянно.
Когда онъ вернулся домой, Эми встрѣтила его словами:
— Тебя ждетъ письмо отъ Джедвуда. Я съ трудомъ удержалась, чтобы не распечатать.
— Что-же тебѣ мѣшало? замѣтилъ Эдвинъ.
Онъ силился казаться равнодушнымъ, но рука
его дрожала, когда онъ распечатывалъ письмо. Оно было написано собственноручно издателемъ, и первое слово, бросившееся въ глаза Рирдону, было: «Къ сожалѣнію». Съ усиліемъ подавляя свое волненіе, онъ дочиталъ письмо до конца и протянулъ его женѣ. Она прочла и опустила руки.
Джедвудъ писалъ, что предлагаемое ему произведеніе едвали могло-бы нравиться той публикѣ, для которой предназначаются его однотомные романы; но, отказываясь отъ изданія его, онъ отнюдь не выражаетъ этимъ своего неодобренія самому роману и т. д.
— Онъ правъ, сказалъ Рирдонъ, — это слишкомъ пустая вещь, чтобы нравиться развитымъ читателямъ, и не довольно пошлая для неразвитыхъ.
— Но ты начнешь что-нибудь другое?
— Что пользы!
Они молча сидѣли нѣсколько минутъ другъ противъ друга. Письмо Джедвуда соскользнуло съ колѣнъ Эми на полъ.
— Значитъ, нашъ планъ не можетъ осуществиться? началъ Рирдонъ.
— Теперь-то онъ и долженъ осуществиться.
— Но какъ?
— Не лучше-ли намъ продать нашу мебель, чѣмъ...
Она остановилась, встрѣтивъ его взглядъ.
— Я замѣчаю, Эми, что тебѣ хочется развязаться со мною во что-бы то ни стало.
— Ахъ, не начинай опять этого, пожалуйста! сказала она съ раздраженіемъ. — Если ты не вѣришь мнѣ...
У обоихъ нервы были такъ напряжены, что голоса дрожали и глаза ненатурально блестѣли.
— Продать мебель, — это значитъ разъѣхаться навсегда, продолжалъ Рирдонъ. — Ты хочешь избавить себя и ребенка отъ тяжелой жизни, которая предстояла-бы вамъ со мною.
— Да, но вовсе не хочу бросать тебя. Я стараюсь только устроить такъ, чтобы ты могъ спокойно работать для всѣхъ насъ; тогда мы вскорѣ опять сойдемся и будемъ счастливѣе, чѣмъ теперь... Но какъ все это ужасно!..
Она истерически зарыдала. Рирдонъ вышелъ въ другую комнату и долго сидѣлъ тамъ впотьмахъ. Когда онъ возвратился, Эми уже успокоилась и лицо ея приняло выраженіе холоднаго унынія.