— Противъ подобнаго обвиненія нельзя защищаться, возразилъ Мильвэнъ. — Я убѣжденъ, что оно несправедливо, вотъ и все. Можетъ быть, вы полагаете, что я и теперь пользуюсь противъ васъ моимъ роковымъ вліяніемъ?
— Не знаю, былъ угрюмый отвѣтъ.
— Такъ знайте, что сегодня былъ мой первый визитъ къ Мистриссъ Юль съ тѣхъ поръ, какъ тамъ поселилась ваша жена; и я не видалъ ее: она не выходила. Будьте увѣрены, что теперь моя нога не будетъ у Мистриссъ Юль, пока тамъ живетъ ваша жена. Прекраснаго-же вы мнѣнія обо мнѣ!
— Я сказалъ то, чего не хотѣлъ и не долженъ былъ-бы говорить. Вы не поняли меня.
Оба шли нѣкоторое время молча и, дойдя до станціи желѣзной дороги, гдѣ Мильвэна долженъ былъ взять поѣздъ, холодно простились, не подавая другъ другу руки.
Джэсперъ хотя и не вѣрилъ, чтобы его разговоры могли серьезно повліять на Эми, однако сознавалъ, что въ разговорахъ съ нею глазъ-на-глазъ, у него срывались иногда фразы, которыхъ онъ не сказалъ-бы въ присутствіи ея мужа. Онъ сознавалъ, что въ тонѣ, если не въ смыслѣ этихъ фразъ, сквозило нѣчто унижающее ея мужа. Впрочемъ, это дѣлалось не преднамѣренно, а просто по непобѣдимому побужденію выказать гдѣ можно свое превосходство.
Дня черезъ два, онъ написалъ Мистриссъ Юль о своемъ свиданіи съ ея зятемъ, умолчавъ о подробностяхъ и сказавъ только, что Рирдонъ находится въ нервномъ состояніи, которое дѣлаетъ его непохожимъ на самого себя. «Къ сожалѣнію, писалъ онъ далѣе, — я не могу быть полезенъ ему, такъ-какъ онъ не питаетъ ко мнѣ прежней дружбы. Между тѣмъ, если его не поддержатъ, то съ нимъ Богъ-знаетъ что можетъ случиться. Достовѣрно одно: собственными силами ему не подняться, и здраваго литературнаго труда отъ него едва-ли можно ожидать. Не ужасно-ли, что такой отличный малый, съ такой свѣтлой головой, долженъ погибать, между тѣмъ какъ люди, имѣющіе на него вліяніе, легко могли-бы возвратить ему здоровье и возможность служить обществу?»
Прошло лѣто. Джэсперъ сдержалъ слово и ни разу не былъ у Мистриссъ Юль. Разъ, въ іюлѣ, онъ встрѣтилъ ее у Картеровъ и узналъ отъ нея, что положеніе дѣлъ не измѣнилось. Въ августѣ она и дочь ея прожили недѣли двѣ на морскомъ берегу. Мильвэнъ съ сестрами гостили у своихъ друзей въ Ватльборо, а затѣмъ прожили дней десять на островѣ Уайтѣ. Это было не совсѣмъ по ихъ средствамъ, но Дора прихварывала и братъ ея рѣшилъ, что перемѣна климата принесетъ имъ всѣмъ новыя силы для работы. Альфредъ Юль съ семьей прожилъ лѣто гдѣ-то въ Кентѣ. Дора и Мэріанъ переписывались, и первая, между прочимъ, писала:
«Джэсперъ все время необыкновенно милъ. Я, признаться, побаивалась нашей поѣздки, зная по опыту, что намъ съ нимъ неудобно долго оставаться вмѣстѣ. Наше общество скоро наскучаетъ ему, и тогда эгоизмъ его — а этого свойства у него достаточно, вѣрьте мнѣ, — эгоизмъ его выказывается далеко не съ привлекательной стороны. Но никогда не видала я его такимъ снисходительнымъ, какъ все это время. Особенно добръ былъ онъ ко мнѣ, такъ-какъ я страдала головными болями и общимъ разстройствомъ. Если дѣла этого молодого человѣка пойдутъ хорошо, то очень возможно, что онъ окажется гораздо лучше, чѣмъ мы съ Модъ предполагали. Но для того, чтобы исправленіе его было прочнымъ, нужно, чтобы дѣла его шли очень хорошо. Эти слова могутъ показаться вамъ дикими, но натура Джэспера дѣйствительно такова, что за нее нельзя ручаться, пока ему грозитъ бѣдность. Бываютъ такіе люди. Пока онъ бѣденъ, на него нельзя полагаться; но при деньгахъ онъ можетъ быть порядочнымъ человѣкомъ».
Дора, безъ сомнѣнія, имѣла свои причины писать это подругѣ. Лично, ей было-бы неловко высказать ей все это, но разстояніе сглаживало неловкость.
Вернувшись въ Лондонъ, молодыя дѣвушки снова поселились отдѣльно отъ брата. Благодаря его стараніямъ, литературныя дѣла ихъ шли довольно хорошо, и онѣ уже успѣли завести черезъ брата знакомства, такъ-что жизнь ихъ стала веселѣе и разнообразнѣе.
Однажды вечеромъ, когда Джэсперъ сидѣлъ у сестеръ, почтальонъ принесъ Модъ письмо. Та узнала почеркъ ихъ доброй знакомой въ Ватльборо, Мистриссъ Гэйнсъ.
— Должно быть, какія-нибудь новости, замѣтила Модъ, вскрывая конвертъ. — Мистриссъ Гэйнсъ не стала-бы писать, еслибы не имѣла сказать что-нибудь особенное.
Пробѣгая глазами письмо, она сдѣлала удивленное лицо.
— Представьте! Мистеръ Джонъ Юль умеръ!
Дора вскрикнула, а братъ ея выразилъ живѣйшій интересъ.
— Умеръ скоропостижно, пояснила Модъ: — съ нимъ сдѣлался ударъ на какомъ-то митингѣ... Совершилось наконецъ!.. Каковы-то будутъ послѣдствія?
— Когда вы увидите Мэріанъ? спросилъ братъ,