— Можетъ быть, она зайдетъ къ намъ завтра, отвѣтила Модъ.
— Ты полагаешь, что ока не поѣдетъ на похороны?
— Не знаю. Но отецъ ея навѣрное поѣдетъ. Джонъ Юль умеръ третьяго-дня; значитъ, хоронить будутъ въ субботу.
Письмо Мистриссъ Гэйнсъ пошло по рукамъ: «Никто не сомнѣвается, писала она, — что значительную часть своего состоянія покойный завѣщалъ на общественныя дѣла. Земля подъ городской паркъ уже была куплена, и Юль навѣрное оставилъ распоряженія для окончательнаго выполненія этого плана. Я надѣюсь, впрочемъ, что онъ не забылъ и вашихъ лондонскихъ друзей».
Джэсперъ еще довольно долго просидѣлъ у своихъ сестеръ, дѣлая вмѣстѣ съ ними предположенія относительно послѣдствій смерти Джона Юля. Событіе это онъ постоянно имѣлъ въ виду, но опасался, что оно еще не скоро случится. Придя домой, онъ не сейчасъ легъ спать. Неожиданная новость такъ взволновала его, какъ еслибы онъ самъ былъ родственникомъ покойнаго. «Чортъ-бы побралъ эти общественныя дѣла!» подумалъ онъ засыпая.
XXI.
Со времени непріятнаго столкновенія по поводу рецензіи въ «Current», отношенія между Альфредомъ Юлемъ и его дочерью начали постепенно измѣняться, хотя и не слишкомъ замѣтно для обѣихъ сторонъ. По наружности, все шло попрежнему; они вмѣстѣ работали и вели долгіе разговоры; но Мэріанъ чувствовала, что отецъ не имѣетъ болѣе прежняго довѣрія къ ней и не съ прежнимъ удовольствіемъ хвалитъ искусство и добросовѣстность ея работы. Съ другой стороны, и отецъ замѣчалъ, что у дочери теперь не одна только забота — угодить ему, что она живетъ своею собственною, новою жизнью, во многихъ отношеніяхъ несогласимою съ той, которую онъ создалъ для нея. Явныхъ столкновеній между ними не происходило болѣе, но бесѣды ихъ нерѣдко прерывались, какъ-бы по молчаливому соглашенію, на той точкѣ, на которой они должны были разойтись, и это всякій разъ раздражало отца. Онъ боялся прямо бросить вызовъ дочери, а отъ этого страха страдала его гордость.
Отца постоянно мучила неизвѣстность отношеній дочери къ Джэсперу Мильвэну; Юль зналъ только, что она продолжаетъ видѣться съ его сестрами. Онъ слишкомъ хорошо зналъ людей, чтобы вѣрить возможности серьезнаго увлеченія этого карьериста Мильвэна, этого моднаго журналиста, такою дѣвушкой какъ Мэріанъ. Но такіе люди соображаютъ всѣ шансы; онъ могъ видѣть въ ней прежде всего племянницу Джона Юля, стоющую того, чтобы имѣть ее въ виду, покуда смерть стараго дяди не рѣшитъ ея шансовъ на наслѣдство. Предубѣжденіе противъ Мильвэна не позволяло Юлю предполагать у него другія цѣли, кромѣ низкихъ, еслибы отношенія между нимъ и Мэріанъ зашли далѣе простого знакомства; но все-же онъ старался увѣрить себя, что въ немъ говоритъ, по меньшей мѣрѣ, такъ-же сильно забота о счастьи дочери, какъ и антипатія противъ союзника Фэджа. Мильвэнъ, по его мнѣнію, былъ вполнѣ способенъ поиграть сердцемъ дѣвушки, а Мэріанъ, благодаря исключительнымъ условіямъ своей жизни, легко могла даться въ обманъ ловкому карьеристу.
Нужно прибавить, что къ отеческимъ чувствамъ Юля примѣшивалась значительная доля ревности. Если онъ и не любилъ дочери со всею горячностью родительскаго сердца, то все-же любилъ болѣе, чѣмъ кого-бы-то ни было на свѣтѣ, и это чувство особенно сильно сказывалось въ немъ съ тѣхъ поръ, какъ дочь начала отдаляться отъ него. Онъ зналъ, что потерявъ Мэріанъ, онъ сдѣлается въ полномъ смыслѣ одинокимъ, такъ-какъ жена его не шла въ счетъ. Съ другой стороны, онъ и въ умственномъ отношеніи требовалъ отъ дочери полнаго подчиненія и не могъ примириться съ мыслью, что она работаетъ для него менѣе усердно и, можетъ быть, начинаетъ находить его труды безполезными и слишкомъ устарѣвшими для новаго поколѣнія. Между тѣмъ, частыя сношенія съ такимъ человѣкомъ, какъ Мильвэнъ, неизбѣжно должны были повліять на нее въ этомъ смыслѣ. Отцу казалось, что это уже замѣтно въ ея словахъ и манерахъ, и повременамъ онъ съ трудомъ удерживался отъ упрека или колкаго замѣчанія, которые неминуемо повели-бы къ столкновенію.
Еслибы онъ имѣлъ обыкновеніе обращаться съ дочерью такъ-же грубо какъ съ женой, то положеніе было-бы проще; но онъ всегда относился къ Мэріанъ бережно и боялся потерять уваженіе, которымъ она платила ему. Однако возростающая раздражительность его грозила подорвать въ ней это чувство. Мэріанъ была не то, что ея мать: она никогда не подчинилась-бы деспотизму. Отецъ ея инстинктомъ понималъ это и всячески избѣгалъ открытаго столкновенія. Онъ все еще надѣялся, что опасенія его окажутся неосновательными. Раза два онъ выспрашивалъ у жены, не знаетъ-ли она чего-нибудь о Мильвэнахъ, но Мэріанъ никогда не говорила о нихъ съ матерью.