Мэріанъ молчала.
— Я знаю, о чемъ вы думаете, сказалъ онъ.
Она посмотрѣла на него.
— Да, я читаю вашу мысль. Вы спрашиваете себя, отчего я не говорилъ вамъ всего этого раньше? Зачѣмъ дождался такихъ обстоятельствъ, которыя дѣлаютъ мою искренность сомнительною?
— Значитъ, мои мысли не такъ-то легко читать, возразила Мэріанъ.
— Можетъ быть, не въ такой грубой формѣ, но все-же вы спрашиваете себя, отчего я не объяснился двѣ недѣли тому назадъ. Сказать-ли вамъ прямую, голую правду? Я боялся сознаться вамъ въ моей любви. Это васъ не возмущаетъ? Тѣмъ лучше. И что собственно дурного въ этомъ сознаніи? При обычномъ порядкѣ вещей я не могъ-бы помышлять о женитьбѣ еще три, четыре года, и даже и тогда женитьба означала-бы для меня всевозможныя затрудненія, стѣсненія и препятствія. Меня всегда пугала мысль о бракѣ при маленькихъ средствахъ. Вѣдь — «съ милымъ рай и въ шалашѣ» — очень спорная истина.
— Не всегда.
— Въ большинствѣ случаевъ. Возьмемъ для примѣра Рирдоновъ: можно-ли любить другъ друга болѣе, чѣмъ они любили? И однако бѣдность убила эту любовь. Я убѣжденъ, что они дошли до того, что каждый желалъ смерти другого. Да и можетъ-ли быть иначе? Понятно, что я боялся жениться на дѣвушкѣ такой-же бѣдной, какъ я самъ.
— Ваше положеніе навѣрное вскорѣ улучшится, возразила Мэріанъ. — Если вы любите меня, то отчего-же вы боялись спросить, вѣрю-ли я въ ваше будущее?
— Мое будущее такъ неопредѣленно. Можетъ быть, пройдетъ еще десять лѣтъ, прежде чѣмъ я начну зарабатывать пятьсотъ-шестьсотъ фунтовъ въ годъ, если мнѣ придется прокладывать себѣ дорогу потихоньку.
— Но объясните-же мнѣ, какія у васъ цѣли въ жизни? Что вы понимаете подъ словомъ «успѣхъ»?
— Моя цѣль состоитъ въ томъ, чтобы пользоваться всѣми наслажденіями, свойственными образованному человѣку. Я хочу жить въ изящной обстановкѣ и не заботиться о мелкихъ дрязгахъ обыденной жизни; хочу путешествовать и обогащать свой умъ практическими знаніями; хочу жить на равной ногѣ съ людьми интересными и образованными; хочу, чтобы при входѣ моемъ въ гостиную люди смотрѣли на меня не безъ любопытства.
Онъ прямо поглядѣлъ ей въ глаза.
— И только? спросила Мэріанъ.
— Только. Но это очень много. Вы не знаете, какъ мнѣ тяжела моя безвѣстность. По природѣ я человѣкъ общительный, но я не могу чувствовать себя свободно въ обществѣ при моемъ невидномъ положеніи. Бѣдность заставляетъ меня казаться ниже тѣхъ людей, съ которыми я говорю, между тѣмъ какъ я сознаю себя во многихъ отношеніяхъ выше ихъ. У меня нѣтъ простора, я не могу расправить крылья. А представьте себѣ, что у меня будутъ деньги, чтобы прожить лѣтъ пять полною, дѣятельною жизнью: въ концѣ этого времени мое положеніе будетъ обезпечено. Вы знаете: дается тому, кто уже имѣетъ.
— И при всемъ томъ вы говорите, что любите меня, тихо произнесла Мэріанъ.
— Вамъ кажется изъ моихъ словъ, что я неспособенъ любить. Но вы спрашивали, что я подразумѣваю подъ словомъ «успѣхъ», и я отвѣчалъ на вашъ вопросъ. Представьте себѣ, что я сталъ-бы увѣрять васъ, что моя единственная цѣль въ жизни, это — снискать вашу любовь: развѣ вы повѣрили-бы мнѣ? Подобныя фразы всегда лживы, и я удивляюсь, что людямъ нравится слушать ихъ. Но если я скажу вамъ: «всѣ тѣ наслажденія, о которыхъ я говорилъ, получатъ для меня удвоенную цѣну, если я раздѣлю ихъ съ женщиной, которая любитъ меня», — то это будетъ чистая правда.
У Мэріанъ упало сердце. Она совсѣмъ не желала такой правды и предпочла-бы простую, обыденную ложь. Она, жаждавшая страстной любви, должна была выслушивать это спокойное резонированіе! Ей часто казалось, что у Джэспера холодный темпераментъ, но она утѣшала себя мыслью, что она не знаетъ хорошенько его натуры. Минутами въ немъ вспыхивалъ огонекъ, подававшій ей надежду; она съ трепетомъ ждала какого-нибудь неожиданнаго разоблаченія; но теперь ей стало казаться, что онъ даже и не знаетъ такихъ словъ, которыя вызвали-бы радостный откликъ въ ея душѣ.
— Однако, мы уже достаточно поговорили, сказала она, глядя въ сторону и какъ-будто не придавая никакого значенія его послѣднимъ словамъ. — Дора не идетъ; я пойду домой.
Она встала и направилась къ стулу, на который положила свое пальто. Джэсперъ также всталъ и подошолъ къ ней.
— Вы уходите, не давъ мнѣ никакого отвѣта?
— Отвѣта? На что?
— Согласны-ли вы быть моей женой?
— Объ этомъ слишкомъ рано спрашивать.
— Какъ рано? Развѣ вамъ неизвѣстно уже нѣсколько мѣсяцевъ, что я питаю къ вамъ болѣе чѣмъ дружбу?