— Какъ-же мнѣ доказать вамъ, что я люблю васъ? прошептала она, приближаясь къ нему.
Сердце ея болѣло и тосковало, жаждая услышать отъ него слова любви.
— Вы слишкомъ буквально поняли меня, дорогая. Женщины отчаянно склонны видѣть во всемъ прежде всего фактъ.
Мэріанъ почувствовала иронію въ его словахъ.
— Въ моей жизни есть только одинъ важный фактъ, и я не могу терять его изъ вида, отвѣтила она.
— Прекрасно; такъ мы можемъ быть увѣрены другъ въ другѣ. Скажите мнѣ прямо, считаете вы меня способнымъ отказаться отъ васъ, потому что вы потеряли ваши деньги?
Ее покоробило отъ этого вопроса. Очевидно, для него этотъ предметъ не былъ такъ щекотливъ, какъ для нея.
— Я не могу вамъ лучше отвѣтить на это, какъ повторивъ, что я люблю васъ.
Это не было отвѣтомъ на его вопросъ; даже не особенно чуткій Джэсперъ понялъ это. Но чувство, внушившее его слова, было искренне. Ея прикосновеніе, ея любовь, ея обаятельная личность не преминули оказать на него свое обычное вліяніе, и онъ искренно чувствовалъ въ эту минуту, что отказаться отъ нея было-бы низостью и что потеря такой жены была-бы наказаніемъ за эту низость.
— Мнѣ нужно теперь карабкаться на крутизны, вмѣсто того чтобы идти ровною дорогой, вотъ и все, сказалъ онъ. — Но я не боюсь этого, Мэріанъ. Я не изъ тѣхъ, кто падаетъ подъ первыми ударами судьбы. Вы будете моею женою и будете окружены такою-же роскошью, какъ еслибы вы принесли мнѣ богатство.
— Роскошью! Неужели вы предполагаете во мнѣ такія ребяческія мечты?
— Не ребяческія. Роскошь — самое важное въ жизни. Лучше совсѣмъ не жить, чѣмъ никогда не пользоваться ею. Слушайте: если когда-нибудь вы замѣтите во мнѣ упадокъ духа, то напомните мнѣ только о разницѣ между этой квартирой и богатымъ домомъ; напомните, что журналистъ такой-то ѣздитъ въ каретѣ и жена его имѣетъ ложу въ театрѣ; напомните, что во время лондонскихъ тумановъ пріятно кататься по Ривьерѣ. Вотъ что нужно дѣлать для того, чтобы я работалъ какъ паровая машина. Понимаете?
— Да, вы правы. При такихъ условіяхъ живется лучше и полнѣе. Какъ жестоко пошутила надо мною судьба, отнявъ у меня... у насъ эти деньги! Вы не можете себѣ вообразить, какой это былъ страшный ударъ для меня.
Она готова была сознаться въ своемъ обморокѣ, но что-то удержало ее отъ этого.
— Однако, будемъ надѣяться, что не всѣ деньги потеряны. Если эти негодяи уплатятъ вамъ хотя по десяти шиллинговъ съ фунта, то и это составитъ 2,500 фунтовъ. Будемъ надѣяться и работать. Я скажу моимъ сестрамъ, чтобы онѣ экономничали и поналегли на работу.
Онъ задумался и немного погодя прибавилъ:
— Отчего-бы вамъ не попробовать, Мэріанъ, писать романы?
Она вспомнила, что отецъ ея говорилъ ей тоже самое.
— Романы, продолжалъ Джэсперъ, — даже при умѣренномъ успѣхѣ, дали-бы вамъ втрое болѣе, чѣмъ ваша компилятивная стряпня. Я увѣренъ, что вы могли-бы писать. Такая женщина, какъ вы...
— Что-же я?
— Женщина съ такими сильными чувствами... Я полагаю, что сцены любви и тому подобное были-бы совсѣмъ въ вашемъ родѣ.
Мэрiанъ рѣдко краснѣла, и Джэсперъ въ первый разъ видѣлъ, что щеки ея покрылись густымъ румянцемъ, — но не отъ удовольствія. Его необдуманныя слова оскорбили ее.
— Нѣтъ, это не въ моемъ родѣ, холодно отвѣтила она, глядя въ сторону.
— Вы сердитесь? спросилъ онъ съ удивленіемъ. — Мнѣ кажется, я не сказалъ вамъ ничего обиднаго.
— Я вѣрю, что вы не хотѣли сказать, но...
— Не понимайте-же всего такъ буквально, дитя мое. Простите меня.
Онъ приблизился и обнялъ ее.
— А все-таки вамъ слѣдуетъ попробовать себя въ романахъ. Изобразите меня, если хотите, въ качествѣ бездушнаго мужчины. Напишите нѣсколько главъ я покажите мнѣ; я увѣренъ, что выйдетъ удачно.
Мэріанъ ничего не обѣщала и не отвѣчала на ласки. Ее мучила мысль, которая слишкомъ часто смущаетъ страстныхъ женщинъ, не слишкомъ-ли она была демонстративна, не слишкомъ-ли продешевила свое сердце? Чувствуя, что ей грозитъ опасность потерять любовь Джэспера, она готова была пойти на всѣ женскія уловки, чтобы удержать ее.
Разставшись съ нею, Джэсперъ удивлялся той неуловимой перемѣнѣ, которая произошла въ ней.
Когда Мэріанъ вернулась домой, встрѣтившая ее мать поднялась вслѣдъ за нею въ ея комнату. У нея видимо было какое-то новое горе; глаза ея были заплаканы.
— Видѣла ты его? спросила она дочь.
— Да.
— Какъ-же вы порѣшили?
— Ничего болѣе не остается, какъ ждать.
— А отецъ сказалъ мнѣ одну прискорбную вещь, Мэріанъ, начала Мистриссъ Юль послѣ долгой паузы. — Ему грозитъ слѣпота. Онъ былъ у доктора и тотъ нашолъ, что ему необходимо сдѣлать операцію. Быть можетъ, глаза его уже никогда болѣе не будутъ ему служить по-прежнему.