Рирдонъ не слыхалъ шаговъ Эми; она вошла торопливо, нѣсколько запыхавшись, очевидно, сбѣжавъ съ лѣстницы. Взглянувъ на мужа, она подошла ближе, положила обѣ руки ему на плечи и поцѣловала его. Онъ такъ дрожалъ, что съ трудомъ держался на ногахъ. Взявъ ея руку, онъ поднесъ ее къ своимъ губамъ.
— Какое у васъ горячее дыханіе! Какъ вы дрожите! Вы больны? спросила Эми.
— Простудился, отвѣтилъ онъ хриплымъ голосомъ и раскашлялся. — Что съ Вилли?
— Очень плохъ. Докторъ пріѣдетъ вторично сегодня вечеромъ. Мы думали, что это онъ звонитъ.
— Вы не ждали меня сегодня?
— Я не была увѣрена, что вы пріѣдете.
— Зачѣмъ вы звали меня, Эми? Потому-ли, что считали долгомъ дать мнѣ знать?
— Да, — и еще потому...
Она не договорила и разрыдалась. Этотъ приливъ чувствъ былъ неожиданнымъ для нея самой; голосъ ея былъ твердъ передъ тѣмъ и только сдвинутыя брови свидѣтельствовали объ ея душевномъ страданіи.
— Что я буду дѣлать, что я буду дѣлать, если Вилли умретъ? вырвалось у нея между рыданіями.
Рирдонъ заключилъ ее въ объятія и съ любовью положилъ руку ей на голову, какъ онъ дѣлалъ въ былое время.
— Хочешь свести меня къ нему?
— Конечно, — но сначала выслушай, какъ мы попали сюда. Мистриссъ Картеръ ѣхала на недѣлю погостить къ своей матери и пригласила меня поѣхать вмѣстѣ съ нею. Я не хотѣла, но я такъ тосковала, мнѣ было такъ тяжело жить безъ тебя, что я поѣхала, чтобы разсѣяться... Ахъ, зачѣмъ я это сдѣлала! Вилли не простудился-бы безъ этого...
— Разскажи, когда и съ чего началось.
Она разсказала въ короткихъ словахъ и прибавила:
— Я дѣлю мою комнату съ няней, а этотъ домъ такъ малъ, что для тебя не найдется лишней комнаты. Но въ нѣсколькихъ шагахъ отсюда есть гостинница.
— Хорошо, не безпокойся обо мнѣ.
— Однако у тебя такой больной видъ. Тебя бьетъ лихорадка... Давно это у тебя?
— Какъ всегда зимой: одна простуда за другою. Но мнѣ все нипочемъ, лишь-бы ты говорила со мною ласково. Я охотнѣе умеръ-бы у твоихъ ногъ, чѣмъ жить оставаясь чужимъ тебѣ. Нѣтъ, не цѣлуй меня, — я боюсь, что этотъ проклятый бронхитъ заразителенъ.
— У тебя сухія и горячія губы. И ты пріѣхалъ больной, въ такую погоду...
— Не бѣда. Меня провожалъ Биффенъ. Онъ постоянно пенялъ мнѣ за то, что я не ѣду къ тебѣ. Скажи, Эми, ты возвращаешь мнѣ твое сердце?
— Ахъ, все это было одно несчастное недоразумѣніе! Мы были такъ бѣдны!.. Но теперь все это прошло, Эдвинъ. Еслибы только Вилли былъ спасенъ!.. Бѣдняжка еле дышетъ, а докторъ все не идетъ... И какъ подумаешь, что такія страданія посылаются маленькому, невинному существу, никому не сдѣлавшему зла!..
— Ты не первая возмущаешься противъ слѣпой жестокости природы.
— Пойдемъ къ нему, Эдвинъ. Оставь здѣсь твои вещи. Мистриссъ Винтеръ, мать Эдитъ, очень пожилая особа. Она уже легла спать, а представляться сегодня-же вечеромъ м-ссъ Картеръ ты, конечно, не расположенъ.
— Нѣтъ, нѣтъ! Я никого не хочу видѣть, кромѣ тебя и Вилли.
— Не мѣшало-бы и тебѣ посовѣтоваться съ докторомъ, когда онъ пріѣдетъ.
— Увидимъ. Не безпокойся обо мнѣ.
Они тихо поднялись въ первый этажъ и вошли въ спальню. Къ счастью, комната была очень слабо освѣщена, такъ-что нянька, сидѣвшая у кроватки ребенка, не могла разсмотрѣть костюма его отца. Наклонившись надъ маленькимъ страдальцемъ, Рирдонъ въ первый разъ испыталъ такой приливъ отеческаго чувства, что слезы брызнули у него изъ глазъ и онъ судорожно сжалъ руку жены, остававшуюся въ его рукѣ.
Онъ долго просидѣлъ тутъ молча. Теплота комнаты подѣйствовала на него неблагопріятно: онъ почувствовалъ удушье и головокруженіе; при этомъ въ правомъ боку началось колотье и онъ не могъ прямо сидѣть на стулѣ.
— У тебя голова болитъ? шепотомъ спросила Эми, все время незамѣтно наблюдавшая за нимъ.
Онъ кивнулъ головой, ничего не отвѣчая.
— Ахъ, что это докторъ не ѣдетъ! Придется послать за нимъ.
Но едва она выговорила эти слова, какъ внизу раздался звонокъ. Эми тотчасъ выбѣжала и минуты черезъ двѣ вернулась въ сопровожденіи врача. Когда онъ кончилъ осмотръ ребенка, Рирдонъ попросилъ его удѣлить ему минуту и сошолъ съ нимъ внизъ, шепнувъ женѣ, что онъ сейчасъ вернется.
— Есть-ли надежда на спасеніе малютки? спросилъ онъ, войдя съ докторомъ въ гостиную.
Тотъ отвѣчалъ, что есть, что онъ ожидаетъ благопріятнаго кризиса. Тогда Рирдонъ попросилъ у него совѣта для себя.
— Я не удивлюсь, если вы найдете у меня воспаленіе легкихъ, сказалъ онъ.
Докторъ, человѣкъ добродушнаго вида, съ любопытствомъ всматривался въ своего новаго паціента. Выслушавъ его и сдѣлавъ необходимые вопросы, онъ спросилъ съ серьезнымъ видомъ: