— В следующую субботу? — удивилась Эмбер. — Это же твой день рождения.
— Знаю.
— Тебе будет тридцать.
— Да. И в свой день рождения я отправлюсь на семинар под названием «Решающий фактор».
— Это еще что?
— Программа для людей, которые слишком добры к окружающим, — объяснила я. — Для тех, кем легко манипулировать.
Эмбер просияла:
— Отличная идея, Минти. Наверное, и мне этот семинар не помешает.
— Тебе?
— Да, мне, — прокричала она сквозь рев подъезжающего поезда. — Ведь если бы я не была так добра к Чарли, — продолжила кузина, после того как мы сели в вагон и покатили в южном направлении, — он бы меня не бросил. Да, теперь я все понимаю, — проговорила она, выходя из вагона на Лестер-сквер и шагая по Черинг-Кросс. — Не следовало быть такой доброй с этим ублюдком!
Пропустить бар «Кенди» было невозможно: огромные ярко-розовые и зеленые неоновые загогулины вывески так и лезли на глаза. На тротуаре стояла квадратная женщина-охранник.
— Ни один мерзкий ублюдок мимо нее не пройдет, — с ненавистью прошипела Эмбер, и мы оказались внутри.
Вечеринка была в самом разгаре. Спускаясь по ступенькам в кромешную темноту, мы с удивлением обнаружили, что все гостьи в карнавальных костюмах. В зловещем мраке собралось около ста женщин — сплошь в бальных платьях или костюмах и галстуках. Самое забавное, мы с Эмбер ничуть не выделялись в толпе.
— Привет, я Мелисса! — представилась красивая блондинка в бледно-бирюзовом вечернем туалете и перчатках до локтей. — Хозяйка бара «Кенди».
— Прекрасные костюмы! — восхитилась я.
— В первую субботу каждого месяца мы пытаемся возродить роскошь изящных эпох, — пояснила она. — Лелеем ностальгию по двадцатым, тридцатым, сороковым годам. Могу я предложить вам выпить? — спросила она. — У нас есть вкуснейшие, соблазнительные коктейли.
Девушка в униформе французской горничной смешала мне коктейль «Грета Гарбо», влив в него непомерное количество кюрасо. Эмбер выбрала «Марлен Дитрих» — куантро с клюквенным соком. Над зеркальным баром медленно вращался сверкающий шар, отбрасывая лучи, которые разбивались о стены. Сидя на высоких табуретах, мы оглядывали гостей. В теплом воздухе порхали веера из перьев. Руки в перчатках ныряли в сумочки за пудреницами. Красивые девушки в мини-юбках и сетчатых колготках семенили по залу с подносами, предлагая экзотическое курево и конфеты. В уголке я заметила высокую женщину-диджея в очках и голубом шелковом платье с запахом.
Думай только о хорошем, — пел глухой, проникновенный голос Пегги Ли [43], — забудь о плохом.
Эмбер купила русскую сигарету и закурила. Бледно-голубой дым тонким витком поднялся над баром. Рядом с нами стояли две женщины. Одна из них была в оригинальном платье фасона сороковых годов, ее подруга — в черной брючной паре. Она мне улыбнулась, и я ответила ей тем же.
— Красивая бабочка, — похвалила я, пытаясь завязать разговор.
— Вообще-то я хотела надеть фрак, — ответила она, — но, к сожалению, он в чистке.
— Жаль, что мне не идут брючные костюмы. Ростом маловата, — с сожалением поделилась я, потягивая коктейль.
— Когда носишь брючные костюмы, — ответила она, — самое главное — выглядеть как джентльмен. — При этих словах мы все покатились со смеху.
— Мы с Минти двоюродные сестры, — сообщила Эмбер, глубоко затягиваясь. — Живем вместе на Примроуз-Хилл.
— Вам не кажется, что это как-то… неудобно, что ли, — замялась одна из подруг — ее звали Вив. — Вы же все-таки сестры.
— Подумаешь! — засмеялась Эмбер. — Нам с Минти очень хорошо вместе, правда, Минт? — Я кивнула. — Я переехала к ней несколько недель назад, и мы прекрасно поладили, да, Минт? — Я опять кивнула. — Ни разу не поругались, правда? — Она обняла меня, я снова отделалась безразличным кивком и засмеялась.
Похоже, Эмбер здесь нравилось. Она уже прожужжала нашим новым знакомым все уши, толкуя про свои книги, заставила записать названия, и теперь они весело поливали грязью мужской пол.
— Меня только что бросил жених, — призналась Эмбер, которую уже пошатывало. — Его звали Чарли.
— Не Чарли Смитерс? — спросила Вив.
— Нет-нет. Чарли Эдворти. Знаете такого? — поинтересовалась она, опрокинув стакан. Подруги покачали головами. — Он разрушил мою жизнь, — объявила Эмбер. — Уничтожил меня. Но я не жалуюсь. Пытаюсь пережить этот кошмар. Ведь нужно продолжать жить. Нельзя все время вспоминать о прошлом. Я иду вперед семимильными шагами. Не в пример некоторым идиоткам, только и знающим, что говорить о своих бывших. Это же безумие, правда?
— Да уж, — вставила я.
— Нужно быть реалисткой, — болтала она. — И мыслить позитивно. Смотреть вперед, а не назад. Думать о будущем, а не о прошлом. Поглядим правде в лицо: что сделано, то сделано.
Мы согласно кивнули. Потом Вив сказала:
— Я одно время встречалась с таким сокровищем, по имени Алекс. Думала, все у нас замечательно, но вдруг, ни с того ни с сего, получила от ворот поворот. Восемь месяцев не могла оправиться.
— А Сэм… Боже мой, это была катастрофа, — подключилась подруга Вив, Сара, закатывая глаза. — Я была уверена, что у нас все серьезно. — Она тоже уже наклюкалась. — У нас было так много общего. И в один прекрасный день я получаю письмо, а там написано: «Дорогая Джейн!» Мне было так плохо, что пришлось лечь в больницу.
— Какой кошмар! — посочувствовала Эмбер и заказала всем по коктейлю. — Это еще ничего, вот у Минти история почище наших.
— Нет! — прошипела я. Не собираюсь рассказывать совершенно незнакомым людям о своей позорной свадьбе. Только вспомню, и уже тошнит. Эмбер иногда невероятно бестактна.
— Давай же, Минт! — настаивала она. — Расскажи всем.
— Нет.
— Ну, тогда я расскажу.
— Пожалуйста, не надо, — хриплым шепотом взмолилась я. — Это очень личное. — Но наши новые подруги уже сгорали от нетерпения.
— Все было так, — начала Эмбер, но ее прервала Мелисса, которая поднялась на сцену и хлопнула в ладоши.
— Леди! — объявила она, пытаясь перекричать гул женских голосов. — Леди! Представление начинается. Поприветствуйте Лолу и Долорес из Аргентины, которые станцуют для нас танго!
Раздался свист, аплодисменты, и на сцену вышли Лола и Долорес в облегающих платьях. Страстно обняв друг друга за плечи и талию, они закружились в танце. Долорес откинулась назад в объятиях Лолы, потом резко выпрямилась, и мы захлопали в ладоши, закричали. Это было потрясающе. Когда они ушли со сцены, цокая головокружительно высокими шпильками, их провожали дикие аплодисменты. Кто-то угостил нас очередным коктейлем, диджей поставила «In the Mood»[44] , и все ринулись на танцпол. Все, кроме меня и Эмбер. Словно под гипнозом, мы наблюдали, как женщины вставали в пары, обнимали друг друга, словно партнеры в бальных танцах, кружились по залу. И хотя многие, надо отдать им должное, танцевали чудесно, выглядело это несколько странно. Потом поставили буги-вуги, и пары отчаянно завертелись на танцполе, двигаясь в такт. Темп снова сменился. Послышались начальные аккорды «Blue Moon» [45], Вив и Сара обнялись, причем, Вив положила ладони на пышные ягодицы Сары. Медленный танец тоже танцевали парами. И долго, страстно целовались. Только тогда я поняла, что за резкий, пряный аромат весь вечер висел в воздухе. Лосьон после бритья.
— О боже, — пролепетала Эмбер, с трудом выговаривая слова. И расхохоталась. — Как это я сразу не поняла? Можно было догадаться, увидев это — Она махнула рукой в сторону огромного черно-белого постера киноактрисы Эммы Пил.
— Девочки, почему не танцуете? — пропела Мелисса, положив голову на плечо негритянке во фраке и белой бабочке.
— Как раз собирались, через минутку, — отговорилась я.
— Уверена, все хотели бы потанцевать с тобой, — Мелисса с вожделением взглянула на Эмбер. — Но сначала маленький сюрприз! — Музыка стихла. Мелисса опять хлопнула в ладоши и объявила: — Дамы! Прошу внимания. Я рада представить следующую гостью нашего представления — мисс Сюзи Сосиссон!!!
43
Пегги Ли (1920-2002) — замечательная американская джазовая певица, в 1940-х гг. выступавшая с оркестром Бенни Гудмена.