— Она похожа на девочку. Только посмотри на ее хорошенькую, девчачью мордочку.
— Надо проверить. Давай спросим у Лори.
— О, он хуже занозы в заднице, — рассердилась Эмбер.
— Ничего подобного, — тихо возразила я. — У него отличное чувство юмора. И острый язык, — многозначительно добавила я.
— Он идиот, — уперлась Эмбер.
— О'кей. Как скажешь. Но он учится на ветеринара, — привела я решающий аргумент, — и может точно определить пол Пердиты, осмотреть ее — вдруг она болеет.
Только тогда Эмбер согласилась. Тем же вечером пришел Лори и сообщил, что Пердита — здоровая девочка примерно четырех месяцев.
— Она еще котенок, — сказал он. — Ужасно отощала, но все остальное в порядке. Может, хозяева забыли ее при переезде или она убежала и заблудилась.
— Надо поместить объявление в местную газету, в рубрику «Пропала кошка», — предложила Эмбер. — Но надеюсь, ее хозяева не объявятся, — задумчиво добавила она. — Она такая лапочка.
Педро разозлился, разумеется. Мы это поняли, потому что он перестал кричать: «Супер, дорогуша!»
Он сердился не оттого, что приревновал — хотя попугаи жуть, какие ревнивые, — а оттого, что презирает кошек. Вот собак он любит. Он их уважает. Но, как увидит кошку, сразу напускает на себя ледяное, высокомерное презрение. У бабушки была бирманская кошка по имени Винки, так он ее пятнадцать лет игнорировал.
— Педро придется привыкнуть к Пердите, не так ли, Педро? — весело прощебетала Эмбер. — Потому что у меня такое ощущение… — она скрестила свои длинные тонкие пальцы, — что Пердита будет жить снами.
Хорошо, что Лори хотя бы остался поужинать. Он поведал нам о своих последних приключениях в качестве «сладкого мальчика»:
— В понедельник ходил на бар-мицву[58] с разведенкой лет сорока. Во вторник сопровождал вдову пятидесяти трех лет на коктейль коллегии адвокатов. А вчера посетил ужин Британской медицинской ассоциации с незамужней дамой тридцати пяти лет.
— И как, было весело? — с подозрением, как мне показалось, выпытывала Эмбер.
— Да, но не так весело, как на балу «Мы против рабства», — тактично ответил он. — Некоторые женщины просят заняться с ними сексом, — признался Лори.
Мы жевали макароны.
— И как ты реагируешь? — насторожилась Эмбер. По-моему, она занервничала.
— Говорю, что это абсолютно исключено, — откровенничал он. — Потом объясняю, что сексуальные услуги оказываются за отдельную плату. Но для друзей, — он многозначительно посмотрел на Эмбер, которая закатила глаза, — бесплатно.
— Надо же, как здорово, — протянула она со скучающим видом, но я‑то знала — точно знала, — что она не скучает.
— Меня так уже достали эти женщины, — вяло признался он. — Я бы с радостью бросил все это. Но двести фунтов за вечер — точнее, сто пятьдесят, после того как Ширли заберет свою долю, — это слишком мало. К тому же работа несложная. Все, что от меня требуется, — надеть смокинг и пустить в ход свое обаяние.
— Обаяние? — насмешливо произнесла Эмбер. — Ты это так называешь?
— Да.
— Что-то я не припомню, чтобы со мной ты пускал в ход обаяние.
— Ты видишь в людях только плохое.
— Но я, правда, не помню, — уперлась она.
— Вспомни, я подвинул тебе стул. Рассказал самые смешные анекдоты, какие знаю. И утешил тебя, когда ты чуть не разорилась на аукционе. Знаю, как ты нервничала, — добавил он с игривой усмешкой.
— М-м-м.
— И если бы ты не покинула бал так стремительно — прямо как Золушка, — думаю, я бы пригласил тебя на танец.
— Неужели?
— Я бы пристально посмотрел тебе в глаза и спросил: «Станцуем шейк?»
— Хотела бы я это видеть, — язвила она.
— Кстати, если ты захочешь нанять меня до конца жизни, это обойдется тебе в пять миллионов фунтов, при условии, что я дотяну лишь до семидесяти лет.
— Ах, так.
— Но мы могли бы договориться — оптовым клиентам скидки.
— Тронута, что ради меня ты готов пойти на уступки, — произнесла она, мило улыбнувшись. — Почему ты зарабатываешь эскорт-услугами? — поинтересовалась Эмбер, вдруг посерьезнев. — Я хотела спросить еще тогда, в «Савое», но голова была забита другим.
— Всегда мечтал стать ветеринаром, — объяснил Лори. — Но отец убедил меня заняться топографией — он сам топограф. Позже я пожалел о том, что не выбрал профессию, о которой на самом деле мечтал. В тридцать лет вернулся в колледж. Но на этот раз стипендию не получил. И растратил все свои сбережения. Поэтому я и работаю в эскорт-службе. Чтобы заплатить за последний год обучения.
«Он любит рисковать, — подумала я. — Как и Джо. Покидает безопасную гавань ради незнакомых и, возможно, враждебных берегов».
— Ты уже нашел себе место? — не отставала Эмбер. — Где будешь работать, когда закончишь колледж?
— В лечебнице «Кэнонбери», в Айлингтоне. Сейчас прохожу там стажировку. В июле начну работать официально, когда получу диплом… если получу, — поправился он, поднимаясь на ноги. — Мне пора заниматься. Прием родов у лошадей — захватывающий предмет. Спасибо за ужин, — добавил Лори. — Приносите котенка, мы сделаем все прививки. Вы же не хотите, чтобы она заболела гриппом? Через несколько месяцев надо будет подумать, намерены ли вы ее стерилизовать. — Он погладил Пердиту, улыбнулся Эмбер, потом мне и тихо вышел.
— Какой надоедливый тип! — произнесла Эмбер, обнимая кошку.
— Ужасно надоедливый, — кивнула я.
— Он безумно меня раздражает.
— Угу
— Как же он меня достал!
— Меня тоже. Может, как-нибудь еще раз его пригласим?
— Вы слышали, что в мебельном магазине «Дрек» новогодняя распродажа? — Новогодняя распродажа? — Да. Скидка семьдесят пять процентов на всю мебель, даже на кожаные гарнитуры. — Не могу поверить… семьдесят пять процентов?! — Да! Это потрясающе! Я тоже не могу поверить! — Слишком хорошо, чтобы быть правдой! Таких цен просто не бывает! — Bay! Семьдесят пять процентов? Невероятно!!!
— Минти, это невероятно! — воскликнул Уэсли.
— Что? — я сняла наушники.
— Это невероятно. Я уже который день пытаюсь тебе сказать, но, по-моему, ты не хочешь общаться. — Как он догадался?
— Прости, Уэсли, — повинилась я. — В последнее время так много… забот.
— Я заметил. Все заметили. Слушай, Минти, ты в порядке? Вроде как совсем раскисла.
— Все… нормально, — вздохнула я. — Все о'кей, правда. — Я не врала, более или менее. Первая волна гнева спала, осталась лишь рябь, тлеющие угли на месте отгоревшего костра. К тому же возня с котенком смягчила боль.
— У меня чудесные новости! — выпалил Уэсли. — Дейдра беременна! Уже на четвертом месяце.
— Поверить невозможно! — неожиданно для себя я удивилась. — Фантастика! Когда ждете малыша?
— В июне!
— Поздравляю!
— Да, — возбужденно ответил он. — Я стану отцом.
— Не могу поверить… То есть здорово.
— Да, я в восторге, — продолжал он. — И Дейдра так счастлива. Просто не верится, что я стану папой. — Он выдвинул ящик своего стола и достал каталог магазина «Малыш и мама».
— Мы можем купить что угодно со скидкой двадцать процентов, — похвастался он. — Дейдра имеет право на скидку, как работник магазина. — Открыв каталог на разделе «Коляски», он положил его передо мной. — Ну, что ты думаешь? — допытывался он. Я разглядывала разноцветные повозки для младенцев. — Может, выбрать «Севилью»? Или лучше «Верону»? Как тебе «Классико»? — Почему-то у многих колясок были итальянские названия. — Хотя, мне кажется, «Дольче вита» тоже ничего, — задумчиво продолжал он.
— Да, — угрюмо согласилась я. — «Дольче вита» — прелестная коляска.
— Ох, Минти, — мечтал Уэсли, — я постигну тайны рождения. Это чудесно. Я стану отцом!
— Так ты… — начала, было я, но не проронила ни слова. «Заткнись, Минти, — велела я самой себе, — это тебя не касается».
Уэсли огляделся, посмотреть, не подслушивает ли кто. Потом наклонился ко мне и произнес: — Знаешь, у нас были проблемы.
— Что?
— У нас были проблемы. Мы не могли сделать ребенка.
— О, я не знала, — невинно солгала я. — Что ж, у многих людей с этим проблемы, как ты думаешь?
— Нет, у нас были настоящие проблемы.
— Понятно, — серьезно ответила я.
— Дейдре было очень тяжело, потому что… — он понизил голос почти до шепота, — это она была во всем виновата.