— Да, — призналась я, внезапно почувствовав себя полной дурой. Меня охватила неуверенность.
— Надо же, как романтично! — восхитилась она. — Подождите, я сейчас спущусь. — И она действительно спустилась в приемную.
— Так, об этом парне я ничего не слышала. Как, вы сказали, его зовут?
— Джо Бриджес. Он в Лос-Анджелесе всего две недели.
— А сценарий его о польском мальчике-артисте, который подружился с собакой.
— Не артисте, а аутисте. Как в «Человеке дождя». Блестящий сценарий, трогательный до слез. Так вот, как уже говорила, я пытаюсь отыскать его. Может, вы поспрашиваете своих коллег: вдруг кто-нибудь о нем слышал?
— Хм-м, думаю, можно разослать всем сообщение по электронной почте, но, боюсь, ответ я получу нескоро.
— Если вы вдруг узнаете, что кто-нибудь из вашего офиса с ним знаком, попросите их позвонить мне в отель, хорошо?
— Разумеется. Как здорово! Я обожаю такие романтические истории.
— Большое спасибо за помощь. Если он появится здесь в ближайшие пять дней, передайте ему, что Минти сейчас в отеле «Четыре сезона» и очень хочет его видеть.
— Хорошо. Лемме, запиши: Минни в отеле «Четыре сезона».
— Нет, не Минни, как Минни Маус. Минти.
— Так я и сказала, Минни. Пока.
Следующая остановка — Ай-Си-Эм, чуть дальше вниз по бульвару Уилшир. В Ай-Си-Эм я повторила свою историю о Джо и его сценарии, с тем же успехом. Потом мы поехали в агентство Уильяма Морриса на Эль-Камино-драйв — и там тоже ничего нового. После чего Эмбер заявила, что вымоталась, страдает от сбоя биологических часов и должна срочно прошвырнуться по магазинам на Родео-драйв.
— Может, он сразу пошел к продюсерам, — предположила она через двадцать минут, когда мы вышли из бутика «Версаче» и направились в «Томми Хилфигер». — Может, работает в студии. А может, подался в уборщики, мести улицы.
— А может, живет на Луне с Элвисом, — вяло закончила я. — Где же собираются сценаристы в Тинселтауне [81] ?
— Простите, — встрял молодой продавец. — Я нечаянно услышал ваш разговор и, кажется, могу помочь.
— Правда? — воскликнули мы.
— Я тоже пытаюсь продвинуть свой сценарий, — сообщил он. — Есть одно кафе, где тусуются писатели. На бульваре Беверли. Кафе называется «Бессонница», потому что открыто до четырех утра. Может, там вы найдете своего друга.
Мы вернулись в машину, которую Эмбер припарковала под опасным углом рядом с палисандровым деревом, и отчалили. Кузина легкомысленно вертела головой, переводя взгляд с карты на дорогу и обратно.
— Номер 7285 по бульвару Беверли, — возвестила она. — Так, едем прямо до бульвара Олимпик, пересекаем Ла-Сьенегу, минуем пятнадцать кварталов, левый поворот на… Кловердейл, все время прямо, потом на Беверли, а дальше — пару кварталов вниз по левой стороне.
И она оказалась права. Именно там мы и нашли кафе. Прямо напротив синагоги. Кафе было отделано в театральном стиле, с убогим шиком: тяжелые бархатные драпировки, пыльные канделябры, обшарпанные стулья и столы, прогибающиеся под тяжестью книг полки. Народу хватало, но в зале все равно стояла тишина. Потому что все — включая официантку — творили. Потягивая латте, стучали на лэптопах или водили ручкой по бумаге. Здесь царило напряженное безмолвие университетской библиотеки за день до экзаменов. Проникаясь духом всеобщей серьезности и сосредоточенности, я стала разглядывать книги: «Как продать сценарий», «Как пробиться в Голливуде», «Травмы тела и души: как пережить обиды и неудачи».
— Спроси его! — хриплым шепотом велела Эмбер. — Того парня в голубом свитере. По-моему, у него сейчас перерыв.
Я подошла, представилась и объяснила, что разыскиваю Джо.
— Джо Бриджес? — задумался молодой человек. — Джо Бриджес? М-м-м… Джо Бриджес…
— Слышали о нем?
— Нет.
— Жаль. Он написал сценарий, — объяснила я. — Действие происходит в Польше. История о мальчике-аутисте и его собаке. Чудесный сценарий. Он пытается его продать. И я понятия не имею, где он и что делает. Мобильный у него не работает. У меня нет ни одной зацепки, а ведь я приехала всего на пять дней и совсем не знаю Лос-Анджелес.
— Хм… — протянул сценарист, чье имя было Джед. — Наверняка зависает в барах, не пропускает ни одной голливудской вечеринки, пытается заинтересовать актеров и режиссеров своим фильмом. Знаете, как я получил контракт? — продолжал он, глотнув кофе. — Под видом официанта просочился на вечеринку, где ждали Джона Бурмана [82]. Принес ему коктейль и подсунул копию своего сценария. Вот так! Он прочитал, сценарий ему понравился, и теперь идут съемки.
— Ничего себе!
— Мой друг получил работу, подрядившись мыть машины знаменитых режиссеров. Чистил авто Тима Бертона [83] и просто положил копию сценария на пассажирское сиденье.
— Вот это да!
— Моя подружка нанялась в парикмахеры, делала укладку Мег Райан. Представьте: Мег сидит у нее в кресле, а моя подруга рассказывает ей сюжет.
— Как она решилась?
— Вы же знаете стиль Мег — взлохмаченные волосы, будто только что из постели.
— Да.
— Это единственная прическа, которую умела делать моя подруга. К счастью, Мег понравилось. Еще была история, когда один тип выдавал себя за дантиста. И вот Кевин Костнер садится к нему в кресло, этот ненормальный его пристегивает и заявляет: читай сценарий, а не то все зубы повыдергаю!
— И что было дальше?
— Его повязали. Может, ваш друг сейчас делает что-нибудь в том же роде.
— Надеюсь, нет.
— Он попытается завязать полезные знакомства всеми возможными способами, ведь пробиться в этом городе так сложно. Каждый день в Лос-Анджелес приезжает двести человек в надежде стать знаменитыми сценаристами. Отчаянная конкуренция.
— Вы часто сюда приходите? — спросила я.
— Почти каждый день. Вношу поправки в сценарий.
— Если увидите Джо Бриджеса, передайте ему, пожалуйста, что Минти остановилась в отеле «Четыре сезона».
— Хорошо: Минди в отеле «Четыре сезона».
— Минти, а не Минди.
— Так я и сказал: Минди. Но если вы живете в «Четырех сезонах», поспрашивайте людей в баре. Просто подойдите и потолкуйте. Город маленький. Все друг друга знают. Слухи разносятся мгновенно. Народ только и делает, что сплетничает. Вы по расспрашивайте. Наверняка окажется, что кто-нибудь знает вашего Джо. А может, вы его самого встретите.
Итак, тем вечером, вернувшись в отель, мы облачились в лучшие наряды. Я надела короткое платье коктейль, а Эмбер — льняной брючный костюм. Наводя красоту в ванной — следовало выглядеть на все сто на тот случай, если вдруг столкнусь с Джо в баре, — я взглянула на часы: уже восемь. Значит, в Лондоне четыре утра.
— Знаешь, хорошо, что разница во времени совсем на нас не повлияла, — заметила я, крася ресницы. — Сейчас в Лондоне глубокая ночь, а нам совсем спать не хочется, да, Эмбер? Эмбер?.. Ты что не отвечаешь?
Я выглянула из ванной. Эмбер лежала на кровати ничком и спала. И я тоже почувствовала себя измученной. Волна усталости сшибала с ног, будто кирпич, обрушенный на голову. «Придется Джо подождать», — устало подумала я, натягивая пижаму. Ничего страшного, рассудила я философски. Утро вечера мудренее.
Доброе утро, вы слушаете радио Кей-Си-Ар-Ви. Сегодня пятница, седьмое мая, шесть часов утра. Еще один чудесный денек в Лос-Анджелесе. Солнце только поднялось, уровень смога не выше нормы…
Я выбралась из-под одеяла и распахнула балконные двери. Небо постепенно меняло цвет, из красновато-розового в бледно-бирюзовый и обжигающий глаза бело-голубой. Эмбер пошевелилась и тоже встала. Мы спустились на четвертый этаж, в фитнес-центр на открытом воздухе. Полчаса плавали в бассейне, а потом сели в баре и заказали кофе.
— Здорово, правда? — восхитилась Эмбер, наблюдая, как по соседству колибри порхает вокруг апельсинового дерева.
— Чудесно, — кивнула я. И заглянула в спортивный зал, где, несмотря на ранний час, уже было полно народу. До нас доносился шум тренажеров и сигналы счетчиков.
— Мелани Си! — произнесла я благоговейным, приглушенным шепотом, прямо как Дэвид Аттенборо[84], когда он видит редкую особь тропической летучей мыши.
— Что?
— Мелани Си из «Спайс герлс». Там, в спортивном зале.
— О господи! — ахнула Эмбер. — Точно. Ничего себе, как она рано встает.