— Неужели?
— Они запустили широкую рекламную кампанию «Животной страсти», — кузина улыбалась во весь рот. — И помимо всего прочего, — с торжеством в голосе провозгласила она, — собираются поместить рецензию в следующем выпуске «Санди тайме»!
Разожгите огонь в домашнем очаге, — грудным голосом пропела Джоанна Ламли[89]. Был понедельник, и я только что вошла в офис. — «Домашний очаг» — уют в вашем доме, — продолжала она сексуальным, тягучим полушепотом. — Мягкая мебель, превосходный текстиль и модные аксессуары для дома. Пусть пламя в вашем очаге никогда не гаснет.
«М-м-м. Так‑то лучше», — подумала я.
Загляните в «Харви энд Николз», — предложила Мариелла Фрострап, когда я зашла в лифт. — И выйдите оттуда новым человеком. «Харви энд Николз» — это не просто магазин. Это новый стиль жизни. — Намного лучше.
— Привет, Минти! — весело произнес Питер, директор отдела продаж, возившийся с кофейным автоматом на третьем этаже. Лицо его было покрыто золотистым загаром, и он широко улыбался.
— Отлично выглядишь, — сказала я, опуская монетку.
— Только что вернулся с Сейшельских островов, — небрежно бросил он. — Подарок от фирмы.
— Значит, мы снова на высоте?
— Это еще слабо сказано! — воскликнул он. — Нам уже приходится отказывать рекламодателям!
— Наверное, рейтинги скакнули вверх.
— Выше не бывает! — ответил он. — Если верить статистике, только в этом месяце мы прибавили пятнадцать процентов.
— Что ж, стараюсь, как могу, — скромно заявила я. — И кофе стал лучше.
— Ты тут ни при чем, — обескуражил Питер. — Не обижайся. Ты прекрасно ведешь программу, но мы должны благодарить Мелинду.
— Мелинду?!
— Ее ночное шоу.
— О чем ты говоришь?
— Самая невоздержанная на язык ведущая в истории радиовещания. Профи по части сквернословия. Она стала культовой фигурой.
— Культовой?!
— Да. И у нее куча обожателей. Они надеются, что ее программу включат в дневную сетку.
— Х-м-м… — промычала я. У меня не хватало слов. Так или иначе, на радио «Лондон» дела пошли в гору.
Сидя в офисе, я потягивала кофе и пролистывала воскресные газеты. Открыв еженедельник «Стар», мельком взглянула на очередную порцию вранья от Шерил фон Штрумпфхозен: «Союз Солнца и Нептуна поможет вам забыть о недавних неудачах. Не бойтесь признаться в том, что до сих пор скрывали». Потом взяла «Санди семафор», где Ситронелла Прэтт гневно распиналась насчет бога. «Годфри Барнс слишком легко отделался, — вещала она. — Этот шарлатан заставил женщин испытать невыносимые муки агонии и боли». «Не столь невыносимые, как ты, дорогуша», — подумала я. «Скандал вокруг Барнса еще раз доказывает, что лечение бесплодия изначально обречено на неудачу, — разглагольствовала она. — Только Бог Отец может даровать чудо жизни, а не лжебоги вроде профессора Барнса». От этой чудовищной бредятины меня отвлек стук в дверь. На пороге стоял посыльный с тележкой, доверху нагруженной картонными коробками.
— Офис программы «События»? — спросил он.
— Да, — ответила я.
— Распишись здесь, птичка, — велел он. — У меня там еще столько же. — Я нацарапала на квитанции свое имя, и не спеша, оглядела коробки. На каждой большими черными буквами было написано: «Цифровые системы».
— Отлично! — порадовалась Софи, впорхнув в офис в облаке «Джой». — Вот и ЦМО.
— ЦМО?
— Цифровое монтажное оборудование.
— Я знаю, что такое ЦМО. Но мне казалось, что ЦМО нам не по карману.
— Ну, дела на станции идут в гору, — сказала Софи. — К тому же нам сделали скидку.
— Скидку?
— Да, — она сняла плащ от Жана-Поля Готье. — Благодаря моим связям.
— Связям?
Достав из сумочки «Шанель-2005» пару позолоченных маникюрных ножниц, Софи вскрыла защитную пленку.
— У меня есть… м-м-м… подруга, — расплывчато объяснила она. — Вообще-то, не просто подруга, — она тихонько хихикнула. — Ее зовут Лавиния, она директор компании «Диджиформ», производящей цифровое радиооборудование.
— Понятно.
— Мне нравятся женщины старше меня, — призналась Софи. — Лавиния — моя…
— Мамочка? — чуть не ляпнула я. Теперь понятно, почему Софи с ног до головы в нарядах от кутюр.
— …любовница, — продолжала она. — Она предложила нам сорокапроцентную скидку, если купим оптом.
— Боже.
— Так что радио «Лондон» вот-вот вступит в новую цифровую эру. Правда, здорово, Минти? Наконец-то все изменится!
«О да, — подумала я, — кто бы сомневался». И так уже произошли радикальные перемены. Но Джек, похоже, считал, что нет предела совершенству.
— Нам нужно перестроить расписание, — заявил он чуть позже на летучке и дал слово Софи, которая рассказала о дальнейших планах программы «События». Потом Джек поднялся с места и просветил нас по поводу эфира в целом.
— Меньше всего внимания уделяется искусству, — заявил он. — Нам нужна программа о кино или интервью с художниками, где они будут рассказывать о своих работах; больше литературных дискуссий.
Мы дружно закивали. Идея была хорошая.
— Это вам на заметку, — продолжал он. — Подумайте хорошенько. Программы радиостанций становятся все более развлекательными, — заключил он. — Но мы сделаем ставку на серьезные темы.
На столе для переговоров валялись журналы на любой вкус, из которых мы обычно черпали идеи для шоу: «О'кей», «Селебрити бюллетин», «Нэшнл джиографик», «Ньюсуик» и «Тайм». А также «Нэшнл инквайрер» за прошлую неделю. Совещание подошло к концу, и я рассеянно просматривала раздел новостей шоу-бизнеса, когда мой взгляд приковала колонка под названием «За сценой». Здесь были фотографии Гвинет Пелтроу и Бена Аффлека, Дженнифер Анистон и Брэда Питта, Лиз Тейлор, идущей под руку с Родом Стайгером… Внезапно у меня потемнело в глазах. Потому что в самом низу страницы я увидела Джо. Джо и незнакомку. Они стояли у павильона Дороти Чандлер. Подпись к фотографии гласила: «Британский сценарист Джо Бриджес (никакого отношения к Джеффу Бриджесу не имеет). Джо недавно в городе, но его популярность растет с каждым днем. Крупнейшие студии успели оценить его потенциал, впрочем как и актриса Келли‑Энн Джонс. Влюбленных видели вместе на гала-премьере в прошлый четверг».
Один маленький параграф, и мой день — нет, целая неделя — был безнадежно испорчен. Шерил фон Штрумпфхозен в очередной раз села в лужу. Как забыть о «прошлых неудачах», если повсюду натыкаешься на фотографии Джо рука об руку с обворожительными старлетками? «Влюбленные, — с горечью подумала я. — Так прямо и написано: „влюбленные»».
— Симпатичная, — оценила Софи, читая через мое плечо. — Как думаешь, Минти?
— Что? Ах да. Да, наверное.
— Как с личной жизнью? — поинтересовалась она, когда мы не спеша, возвращались в офис. Мне этот вопрос показался нескромным, хотя, с другой стороны, она же поведала мне о своих любовных делах. — Есть кто-нибудь на примете?
— Нет, — вяло проговорила я. — Нет. Был один, но ничего не получилось. — А могло бы. И сейчас меня и Джо называли бы «влюбленными».
— Ты имеешь в виду… свою свадьбу? — осторожно спросила Софи. Год назад она не была так тактична.
— Свадьбу? — удивилась я. — Нет, о свадьбе и думать забыла. Я имела в виду… совсем другого человека.
— Что произошло? — тихо полюбопытствовала она.
— Ничего, — ответила я, ощущая стеснение в груди. — Я опоздала, и поезд ушел.
— Что ж, есть и другие поезда, Минти.
— Но не такие хорошие.
— Уверена, ты обязательно кого-нибудь встретишь, — успокоила Софи. Мы зашли в ее офис.
— Может быть. Не знаю. А где ты познакомилась с Лавинией?
— В баре «Кенди». Она сунула двадцать фунтов мне в лифчик.
— Как романтично.
— Это было на самом деле романтично, — хихикнула она. Мы сели, чтобы обсудить сегодняшний сценарий. — У каждого есть своя история, правда? Кстати… — она вдруг задумалась. — Не посвятить ли этому одну из наших программ?
— А можно?
— Конечно, сейчас ведь сезон свадеб. Июньская свадебная лихорадка. Можно сделать специальный выпуск программы, посвященный любви и романтическим отношениям.
— Романтическим отношениям? — произнесла я с мрачной улыбкой. — Боюсь, я вам тут не помощник.