– Тут поблизости ошивался какой-то красивый полосатый котик. Может, это он? – оптимистично предположила я. – И в 31-й квартире живет симпатичный трехцветный котяра.
Кто бы это ни был, Пердита ничего не сказала. Молчала как рыба.
– Что же нам делать, когда начнутся роды? – забеспокоилась Эмбер. – Мы ничегошеньки об этом не знаем.
– Отвезите ее в отделение скорой помощи и спросите доктора Росса[84], – посоветовал Лори.
– Очень остроумно, – поморщилась Эмбер. – Мы не знаем, как появляются котята.
– Сейчас объясню, – утешил Лори. – Вам нужны кошка и кот, и у кота есть такая штука...
– Ради бога! – воскликнула Эмбер. – Нам уже рассказывали о птичках и пчелках, просто объясни, что нужно делать. – Нам?
– Вы ничего не сможете сделать, – успокоил ее Лори.– Кошка просто спрячется и родит. Кошки любят теплые, темные места – устраиваются в шкафу, например, или под лестницей. Или под кроватью. А может, даже в кровати. Предупреждаю: будет много крови!
– Господи! – испугалась я. Что станет с моими коврами?
– Беременность длится шестьдесят пять дней, – поучал он, еще раз осмотрев кошку. – Значит, котята появятся в середине мая. Мы можем помочь вам найти хозяев, если хотите.
– Ты слышала, Пердита? – спросила Эмбер. – Придется отдать твоих детишек на усыновление. Чтобы избежать позора.
– Вот и все, диагноз установлен, – подвел итог Лори.
– Хорошо, сколько с меня?
– Нисколько, – ответил он. – Платить будешь, когда получу диплом.
– Что ж, тогда останься на ужин. – И он остался.
Узнав о том, что Пердита в интересном положении, Эмбер пришла в небывалое возбуждение. Она беспрерывно болтала с Лори, раскладывая по тарелкам фуа-гра, морского окуня с красной чечевицей и припущенный щавель.
– Очень вкусно, – похвалил Лори.
– О, мы с Минти так каждый день ужинаем, правда, Минт? – проворковала Эмбер, толкнув меня ногой под столом.
– О да, – соврала я. – Подумаешь, обычный ужин. Эмбер была в восторге. Пусть говорит что угодно, но когда женщине нравится мужчина, этого не скроешь. Она начинает чаще улыбаться. И широко раскрывать глаза. Эмбер то и дело хлопала ресницами. И отчаянно хохотала над шутками Лори. Так и светилась счастьем, как светятся воды озера в солнечный день. Когда рядом был Джо, я тоже так светилась. Сплошь улыбки и смех. Мне хотелось открыться миру, а не замыкаться в себе. Доминик приносил мне одни слезы – Джо заставил меня смеяться. Доминик лишил меня силы духа, а Джо вселил уверенность в себе. Доминик пытался заткнуть мне рот, Джо хотел, чтобы я разговаривала. Я представила, как он сейчас летит в Лос-Анджелес на высоте тридцати тысяч футов, и поняла, как он мне нравится, какой он замечательный. Между нами существует особое притяжение, которого никогда не было с Домиником.
– Кофе? – спросила Эмбер, потянувшись за банкой. – Извини, есть только растворимый, но тут написано: «Богатый, приятный вкус».
«Богатый и приятный, – подумала я. – Как Доминик. И оставляет такое же горькое послевкусие». Эмбер разговаривала с Лори, а я сидела, положив Пердиту на колени, и размышляла о Джо. Две недели я собиралась ему позвонить, а когда собралась, он уже был на пути в Штаты. И зачем я тогда сказала, что не хочу его больше видеть? Похоже, мое желание сбывается. Капля за каплей душу наполняло сожаление. «Опять ты все испортила, Минти», – сказала я сама себе. Надо же было так напортачить. Лицо запылало, на глаза набежали слезы и закапали Пердите на шерстку.
– Минти! – всполошилась Эмбер. – Что с тобой?
– Ничего! – ревела я. – Все в порядке.
– Нет, не в порядке, – не согласился Лори. – Что стряслось?
– Ничего, – хлюпала я. – Плачу себе и плачу. Совсем не потому, что Джо улетел в Лос-Анджелес, я сваляла дурака и теперь буду всю жизнь расплачиваться, как и за ошибку с Домом.
– Ясно, – кивнула Эмбер, протягивая мне бумажный платок. – Понимаешь, Лори, – объяснила она, – Минти давно нравился Джо, но она этого не осознавала – сходила с ума по Доминику, который ужасно с ней обращался и бросил в день свадьбы. Она поехала в свадебное путешествие со своей подружкой, Хелен. Эта Хелен потом вышла за моего бывшего жениха Чарли – он, кстати, был шафером. Ну, теперь он уже больше не шафер и не жених. Короче, в Париже Минти познакомилась с Джо. Он ей понравился: творческая личность, милый, интересный, правда, не такой богатый и шикарный, как Дом. И все бы хорошо, только Минти не подозревала, как ей нравится Джо, пока не открыла страшную правду о Доминике, этом презренном червяке. Не буду вдаваться в подробности. Скажу только, что у Минти был шанс сойтись с Джо, а теперь ей кажется, что она все испортила. Видишь ли, он выложил напрямик все, что о ней думает, и наша дуреха впала в истерику. А сегодня она ему позвонила, а он уже летит в Лос-Анджелес. Вот Минти и решила, что поезд ушел. Возможно, она права.
– Большое спасибо! – простонала я. – Мне стало намного лучше!
– Так позвони ему завтра, – подсказал Лори.
– Как?
– По мобильному.
– Но раз он в Хитроу меня плохо слышал, то в Лос-Анджелесе и подавно ничего не услышит!
– Может, у него батарейка села, – предположила Эмбер. – Пусть перезарядит, и тогда можешь перезванивать.
– Ему самому не помешает перезарядить батарейки, – добавил Лори. – Все-таки двенадцать часов в самолете.
– Плюс восемь часов разницы во времени, – сообщила Эмбер. – Так что утром не звони.
И вот в пять часов следующего дня я позвонила Джо на мобильный. После первого же гудка включился автоответчик. Я оставила сообщение и попросила его перезвонить. Но он не откликнулся, ни в тот день, ни на следующий, ни через день. Я поставила на уши компанию сотовой связи, допытываясь, работает ли вообще его телефон в Штатах, и мне ответили, что работает. Так что я оставила еще пару сообщений – больше не рискнула: вдруг он подумает, будто я в отчаянии. Только вот я действительно была в отчаянии и позвонила еще раз. Но Джо не ответил. Более того, у него выключился телефон. Отрубился, и все. Я ничего не понимала. Я даже не могла отправить ему электронное письмо с компьютера Эмбер, потому что не знала его адреса. Я позвонила в издательство и попросила к телефону его редактора, Фрэнсиса Джонса. Но Фрэнсис уехал на книжную ярмарку и перезвонил только на третий день. И толку от него не было никакого.
– Извините, но от Джо ничего не слышно, – сказал он. – И я не знаю его адрес. Он вроде говорил, что первое время будет жить в отеле, пока не подыщет квартиру.
– Квартиру?
– Да. Он же приедет только через несколько месяцев. У него полно работы.
– Сходи к нему домой, – надоумила Эмбер. – Может, соседи пересылают ему почту.
И я пошла на Альберт-стрит. Глициния была вся в цвету, пурпурные бутоны ниспадали гроздьями, как виноград. Я вдохнула цветочное благоухание и постучала в дверь квартиры Джо. Но никто не ответил. Две другие квартиры, похоже, также пустовали. Я вернулась домой.
– Где живут его родители? – не сдавалась Эмбер. – Можно поискать их номер в телефонном справочнике.
– В Манчестере, – ответила я. Какая же она хорошая, что так мне помогает.
– Как зовут его отца? – спросила она.
– Понятия не имею. К тому же Бриджес – очень распространенная фамилия.
– Может, позвонить Дэвиду из «Решающего фактора» и спросить номер Джо?
– Уже звонила, – призналась я. – Они дали мне два номера, которые у меня уже есть.
Я и Хелен позвонила, но она не имела понятия. Так я ничего и не узнала. Потом на работе случился аврал, и я не заметила, как наступила третья неделя апреля. На смену нарциссам зацвели тюльпаны, почти распустились ландыши, магнолии раскрыли огромные, с восковым налетом, розовые лепестки. Время летело незаметно. Весна вошла в полную силу, и в воздухе запахло летом. Я все думала, может, он позвонит или напишет. Но весточки не было. Наверное, дел у него набралось по горло. И потом, я сама сказала, что больше никогда не хочу его видеть. Нас разделяли шесть тысяч миль. Восемь часовых поясов. Наверняка он обо мне и думать забыл, а вот я о нем думаю. Представляю, как он греется на калифорнийском солнышке. Как бродит по пляжу. Закатывается на вечеринки и кинопремьеры. Знакомится с новыми людьми. И что самое худшее, с новыми женщинами. Я была в смятении и очень жалела о своем поступке.