— Да, — тяжело произнёс сэр Ризел Гарвей, граф Каменной Наковальни. — Мы договорились.
.II.
Штабная палатка Императора Кайлеба,
Герцогство Менчир,
Лига Корисанда
Кайлеб Армак поднялся, когда графа Тартаряна и графа Каменной Наковальни препроводили в его командный шатёр.
— Граф Каменной Наковальни и граф Тартарян, Ваше Величество, — сказал лейтенант Астин. Оба корисандийца чопорно поклонились, и Кайлеб ответил на любезность собственным полупоклоном.
— Милорды. — Император слегка улыбнулся и махнул рукой в сторону ещё одного человека, который только что встал из-за стола. — Полагаю, вы знакомы с генералом Гарвеем.
— Отец, — сказал сэр Корин Гарвей. — Милорд. — Он поклонился Тартаряну, а его отец протянул ему руку.
— Рад снова видеть тебя, Корин, — сказал он. — Хотя, — его собственная улыбка могла бы заморозить воду, даже в Менчире, — я хотел бы, чтобы это было при других условиях.
Младший Гарвей пожал руку отца и кивнул. Затем Кайлеб тихонько откашлялся, и все трое корисандийцев посмотрели на него.
— Милорды, — сказал он им, — я уверен, что все мы хотели бы встретиться при более счастливых обстоятельствах. К сожалению, у нас этого не получилось. Но каковы бы ни были обстоятельства, у хозяина есть определённые обязанности. Пожалуйста, садитесь. Позвольте предложить вам что-нибудь освежающее.
Присутствующие уселись в указанные кресла, и Кайлеб кивнул единственному высокому, голубоглазому гвардейцу, стоявшему за его собственным креслом. Капитан Атравес на мгновение вытянулся по стойке «смирно», затем лично налил бренди в четыре бокала. Он предложил первый из них Кайлебу, но император покачал головой и указал на Каменную Наковальню, старшего из трёх корисандийцев. Граф принял бокал, сделал глоток и одобрительно кивнул, а Мерлин подал бокалы двум другим корисандийцам, прежде чем поставить последний бокал перед Кайлебом.
— Я понимаю, — сказал после этого император, — что обычные правила требуют, чтобы вы хвалили меня за качество моего бренди, чтобы я отмахивался от комплиментов с некоторым скромным отказом, и чтобы мы вчетвером обсуждали конкурирующие достоинства наших национальных вин, местную охоту и погоду, прежде чем приступить к нашим настоящим делам. С вашей снисходительностью и в интересах сохранения нашего общего здравомыслия я предлагаю считать, что все эти вежливые разговорные гамбиты уже позади.
Граф Каменной Наковальни сохранил восхитительно бесстрастное выражение лица. Губы Тартаряна чуть дрогнули, а сэр Корин снова поднял свой бокал с бренди, чуть поспешно сделав ещё один глоток.
— Как пожелаете, Ваше Величество, — через мгновение ответил Каменная Наковальня. — В таком случае, однако, я…
— Прошу прощения, — вежливо прервал его Кайлеб, поднимая руку. — Я понимаю, что просьба об этой встрече исходила от вас, но прежде чем мы начнём, я хотел бы кое-что сказать. Уверяю вас, — он криво усмехнулся, — это не разговорные гамбиты.
— Конечно, Ваше Величество.
Каменная Наковальня откинулся назад в его кресле, его глаза насторожились, а Кайлеб наклонился вперёд, положив руки на стол.
— Милорды, — тихо сказал он, — дипломатия, невысказанное понимание и вежливая ложь, несомненно, имеют своё место. Однако в данном случае, я думаю, нет никакого смысла притворяться, что вам, граф Каменная Наковальня, и вам, граф Тартарян, нужно оставить подозрения, что это я приложил руку к убийству князя Гектора и его сына. На вашем месте, я бы так и сделал, и я совершенно уверен, что большая часть остального мира автоматически предположит, что князь Гектор был убит по моему приказу. И, честно говоря, учитывая… историю отношений между моим Домом и его, и недавнее нападение на Черис, я считаю, что я был бы совершенно прав, если бы я его убил.
Тартарян и Каменная Наковальня заметно насторожились, и Кайлеб снова улыбнулся. На этот раз в выражении его лица не было абсолютно никакого юмора, и его глаза встретились с их глазами. Они никак не могли знать, что он воспользовался своим защищённым коммуникатором, чтобы лично просмотреть передачи от СНАРКа, который шпионил за их личными встречами. Наблюдать за голографическими изображениями было всё равно что смотреть глазами Господа. В то же время этот опыт помог ему ещё лучше понять, почему даже Мерлин не может уследить за всем, что происходит на поверхности целой планеты. Он также предложил, по крайней мере, один возможный способ облегчить бремя Мерлина в этом отношении, хотя он ещё не высказал его.