— И я вижу, что вы намерены поупрямиться в этом, — короткая улыбка Кайлеба лишила его слова большей части их остроты.
— Да, Ваше Величество, — твёрдо ответил Каменная Наковальня.
— Это может удивить вас, милорд, но я не только уважаю вашу честность, но и во многом согласен с вашим решением.
Брови Каменной Наковальни слегка приподнялись, и Кайлеб резко хмыкнул.
— Не поймите меня превратно, милорд. Соглашаться с вами — это не то же самое, что одобрительно относиться к этой ситуации. Тем не менее, создание в данный момент спора о порядке престолонаследия не было бы полезным ни одному из нас. А это значит, что я готов признать юного Дейвина в качестве законного князя Корисанда, а так же герцога Менчира.
Язык тела обоих корисандийцев показал, что они, казалось, немного расслабились, но Кайлеб ещё не закончил.
— Что именно в конечном итоге станет с притязаниями Дейвина на корону, пока остаётся под вопросом. Если он желает сохранить её — или, если уж на то пошло, своё герцогство — он должен будет присягнуть на верность мне и императрице Шарлиен, что также будет справедливо для любого другого члена корисандийской знати. И я не буду утверждать его ни в одном из его достоинств, пока он находится на территории любого другого королевства. Я не буду лишать его их, но и не буду подтверждать их, пока не буду уверен, что он сам себе хозяин и не находится под чьим-либо контролем. До тех пор, пока я не буду в этом уверен, его герцогством вместо него будет управлять кто-то по моему собственному выбору. Я бы предпочёл, чтобы этим кем-то был корисандиец, а не иностранец, навязанный Менчиру, и я был бы признателен за ваши предложения относительно подходящего управляющего.
Каменная Наковальня и Тартарян снова переглянулись. Однако никто из них не произнёс ни слова, и они снова повернулись к Кайлебу.
— Что именно вы требуете от Корисанда, Ваше Величество? — прямо спросил Каменная Наковальня.
— Думаю, я уже изложил свои основные соображения, милорд. В частности, я потребую, чтобы Корисанд признал черисийскую верховную власть, и чтобы все члены корисандийской знати поклялись в верности, индивидуально, Черисийской Короне. Мне потребуется сотрудничество вашего собственного Парламента и ваших магистров права в интеграции корисандийского и черисийского права. Я потребую официального признания со стороны Корисанда роспуска Лиги Корисанда и признания уже совершившейся постоянной интеграции Зебедайи в Империю в качестве отдельной провинции. Я назначу в Корисанд губернатора, действующего от моего имени и имени императрицы Шарлиен и поддержанного черисийским гарнизоном. Все корисандийские военные корабли должны будут сдаться и будут интегрированы в Имперский Черисийский Флот, а все корисандийские армейские подразделения будут расформированы. И я буду настаивать — по причинам, которые, я уверен, вы оба поймете — на строгом ограничении числа вооружённых слуг, которых может содержать любой корисандийский дворянин.
Пока он говорил, лица корисандийцев снова напряглись, но он продолжил тем же спокойным, размеренным тоном.
— В ответ, я гарантирую защиту личности и собственности корисандийских подданных. Не будет повсеместной конфискации частной собственности, а собственность Короны будет соблюдаться, хотя также она будет интегрирована в имперскую структуру. Все права черисийских подданных будут распространяться на любого корисандийца, который поклянётся в верности и вере Империи, и корисандийцам будет разрешено служить в черисийских вооружённых силах, если они того пожелают.
— А Церковь, Ваше Величество? — спросил Тартарян мягко.
— А что Церковь, Милорд? — голос Кайлеба был почти таким же мягким, как у Тартаряна, но его улыбка не была приятной. — Церковь Черис следует за Короной Черис.
— Что именно это значит, Ваше Величество? — спросил Каменная Наковальня, голосом намного более жёстким, чем раньше.
— А это значит, что епископы и проводящее службы духовенство Церкви в Корисанде должны будут подтвердить свою преданность Церкви Черис и признать архиепископа Мейкела предстоятелем этой церкви, — решительно ответил Кайлеб. — Любой епископ или священник, который не может с чистой совестью сделать это утверждение и признание, будет лишён своего поста. Он не будет заключён в тюрьму за свой отказ, как не будет принуждён к изгнанию или лишён своей священнической шапки. Как решил архиепископ Мейкел, священник есть священник навсегда, и, несмотря на обвинения «Группы Четырёх», у нас нет желания наказывать или преследовать кого-либо просто потому, что он не может с чистой совестью согласиться с позицией и организацией Церкви Черис. Мы будем наказывать за любые предательские действия, независимо от оправдывающих их обстоятельств, и независимо от того, кем могут быть предатели, но не будет никаких произвольных арестов или тюремных заключений.