Если её целью было послушать хихиканье дочери, то ей это превосходно удалось, и Шарлиен покачала головой.
— Я не могу не согласиться ни с чем из этого, матушка, — сказала императрица. — С другой стороны, тебе, наверное, стоит подумать о том, что за последние полгода он навещал Черайас чаще, чем Теллесберг.
— Конечно, так и есть. Вот откуда я знаю, что твоё решение остаться в Теллесберге диктовалось интересами государства, основанным на холодном политическом расчёте и вашем чувстве долга, моя дорогая. Учитывая, какой он… вкусный, это единственная мыслимая причина, по которой тебя не было здесь всё это время!
— Я рада, что ты оценила те жертвы, на которые я была готова пойти.
— Конечно, оценили, — сказала королева-мать более серьёзно. — Но тот факт, что мы могли согласились с твоим решением, не означает, что мы не скучали по тебе.
— Если бы я только могла быть в двух местах одновременно, — вздохнула Шарлиен.
— Если бы вы могли, жизнь была бы намного проще, — согласился Зелёная Гора. — Но, раз вы не можете, мы просто должны сделать всё, что в наших силах, не так ли?
— И если я не упоминала об этом раньше, я хочу, чтобы вы знали, как я благодарна вам за то, что вы двое помогаете мне в этом, — сказала Шарлиен со всей искренностью.
— Мне кажется, вы упоминали об этом раз или два, — сказал он.
— Возможно, даже чаще, — добавила королева-мать. — Конечно, я должна проверить свой дневник, чтобы сказать точно.
— Хорошо. — Шарлиен улыбнулась. — Моя мама учила меня благодарить людей, когда они оказывали мне маленькие услуги, например, управляли моим королевством в течение года, пока я отправлялась погулять, а вышла замуж.
Зелёная Гора рассмеялся, но вокруг глаз Эланы пробежали морщинки.
— Меня беспокоило не замужество, дорогая. По крайней мере, после встречи с Кайлебом. — Она постаралась, чтобы её голос звучал непринуждённо, но ей это не удалось, и настала очередь Шарлиен успокаивающе коснуться её руки.
— Мама, я не могу выразить, как мне жаль, — тихо сказала она.
— Не говори глупостей, — сказала Элана. Резкость, которую она вложила в свой голос, была опровергнута непролитыми слезами, блестевшими в её глазах, но она выпрямилась в кресле и глубоко вздохнула. — Биртрим всегда принимал свои собственные решения — ты знаешь это, как и все остальные. И, как и все остальные, он принял это сам, и никто другой не несёт ответственности за его действия. Я только благодарю Бога, что этот монстр Хэлком не преуспел!
— Можешь поблагодарить за это Эдвирда и остальных моих телохранителей, мама, — мрачно произнесла Шарлиен. — Без них…
Она позволила своему голосу затихнуть, качая головой, и Зелёная Гора кивнул.
— Я уже поблагодарил — Эдварда, я имею в виду, — сказал он ей. — Я также предложил ему более существенный знак моей благодарности. Но он отказался.
— Вежливо, я надеюсь?
— Да, Ваше Величество. — Зеленая Гора улыбнулся ей. — На самом деле, он был очень вежлив.
— Хорошо, — повторила Шарлиен и откинулась на спинку своего стула, размышляя о нескольких последних пятидневках.
Она вернулась в Черайас уже почти как целую пятидневку назад, и каждый из этих дней был невероятным водоворотом событий. Она едва могла разобрать их все в своей памяти, и была почти уверена, что некоторые из этих воспоминаний были расположены не по порядку, но, несмотря на её чувство усталости, она также обнаружила, что чувствует огромное облегчение. Конечно, она регулярно получала письма от матери, и от Зелёной Горы — и от Кайлеба, — но это было совсем не то же самое, что быть здесь самой. После двенадцати с лишним лет пребывания на троне, казалось… неестественным полагаться на чужие отчёты, как бы она им ни доверяла. А им должно было казаться ещё более странным, что их монарх теперь живёт совсем в другом королевстве.
— Должна признать, — произнесла она вслух через несколько мгновений, — что в целом всё сложилось даже лучше, чем я надеялась.
— Вы имеете в виду, помимо каких-то мелких заговоров с целью вашего убийства? — Голос Зелёной Горы прозвучал немного раздражённо, и Шарлиен поняла, что он был менее спокоен по поводу покушения, чем пытался притвориться. Её глаза смягчились при этой мысли, и она улыбнулась ему.
— Помимо этого, конечно, — призналась она.
— Должна сказать, дорогая, что, как бы хорошо мы ни справлялись, пока ты была в Теллесберге, решение вернуться домой было правильным, — сказала её мать. Шарлиен посмотрела на неё, и королева-мать пожала плечами. — Когда до нас дошла весть о нападении на Святую Агту, то реакция общественности была… недовольной.