— Спасибо, Ваше Величество, — ответил Говин, и склонился её раз, услышав о своей увольнительной. Сихемпер проводил его обратно из зала совета, и Шарлиен повернулась к Зелёной Горе и своей матери.
— Ну а теперь, — капризно сказала она, криво улыбаясь, когда её тонкие пальцы сломали тяжёлые восковые печати, — давайте посмотрим, какие новые плохие новости Корисанда сочла нужным сообщить нам.
— …так что я не уверен, что они тебе поверят.
Если бы кто-нибудь из подданных императрицы Шарлиен, кроме её личного оруженосца, случайно заглянул в её спальню, у них могли бы возникнуть серьёзные сомнения относительно адекватности своего монарха. Она сидела в одном из огромных мягких кресел, поджав под себя ноги, и явно разговаривала с пустым воздухом. Было уже очень поздно, и она отправила Сейру Халмин спать несколько часов назад. Мейра Люкис всё ещё оправлялась от травмы, которую получила, когда Биртрим Вейстин «устроил» ей падение с лошади, чтобы она была в безопасности и не мешалась под ногами у Святой Агты, и заставить её лечь спать достаточно рано тоже не составило труда. Теперь Шарлиен сидела в освещённой свечами спальне, наблюдая, как серебряный шар Лангхорна, единственной луны Сэйфхолда, неуклонно поднимается всё выше за её окном, и склонила голову набок, прислушиваясь.
— Хотел бы я сказать, что был удивлён, услышав это, — произнёс голос Кайлеба в её правом ухе. — К сожалению, если бы я был на их месте, я бы тоже подумал, что сделал это.
— Я думаю, что в конце концов они примут правду, — заверила Шарлиен своего далеко находящегося мужа. — Марек прошёл уже более трех четвертей пути к признанию того, насколько удивительно глупо было бы для тебя убить Гектора именно в это конкретное время. В данный момент он, кажется, разрывается между восхищением твоим, по-видимому безжалостным, прагматизмом, удивлением, как ты мог быть настолько глуп, чтобы сделать это, и беспокойством о том, что это говорит о твоём характере в долгосрочной перспективе.
— А твоя мать?
— Ну, мама уже считает тебя « восхитительным молодым человеком», — усмехнулась Шарлиен. — Думаю, она была и довольна, и удивлена тем, как сильно ты ей нравишься, и, честно говоря, мысль о том, что ты мог убить Гектора после того, что случилось с отцом, только делает ей симпатии ещё более сильными. Честно говоря, я думаю, что она будет разочарована, когда наконец поймёт, что ты на самом деле этого не делал.
— Полагаю, это лучше, чем если бы она в ужасе бежала от хладнокровного убийцы, способного на такое, — сухо заметил Кайлеб.
— Поверь мне, Кайлеб, единственное, что могло заставить мать полюбить тебя больше, чем мысль о том, что ты получил в коллекцию голову Гектора — это рождение её первого внука. О чём, кстати, она довольно многозначительно намекнула мне сегодня днём. Она, кажется, считает, что, нахождение тебя в Корисанде, а меня в Черис или Чизхольме, вряд ли обеспечит преемственность. Мысль, которая тоже приходила мне в голову, правда не по таким чисто прагматическим причинам.
— Вы не единственные два человека, кому это пришло в голову, — с чувством сказал Кайлеб. — И, как ты упомянула, не обязательно из чисто прагматических причин.
— Так когда же ты собираешься нарисоваться тёмным силуэтом на моём пороге, чтобы мы могли начать работать над этой маленькой проблемой? — спросила Шарлиен, и Кайлеб заметил, что её собственный тон был довольно резок.
— Скоро, я думаю, — сказал он как можно более серьёзным тоном. — Сегодня днём я в пятый раз встретился с Тартаряном и Каменной Наковальней. Было несколько моментов, о которых они хотели поговорить, но они, очевидно, понимают, что у них нет другого выбора, кроме как поставить свои подписи на пунктирной линии в конце документа. Они почти готовы, Шарлиен, и как только они это сделают, я назначу генерала Чермина своим временным вице-королём, а мы с «Императрицей Черисийской» отплывём в Вишнёвую Бухту.
— Хорошо!
— Единственный вопрос, который вертится в моей голове — как меня встретят, когда я приеду, — продолжил Кайлеб.
— Если ты имеешь в виду здесь, во Дворце, то я не думаю, что кому-то есть дело до того, убил ты Гектора или нет, — ответила Шарлиен. — О, некоторые люди будут беспокоиться об этом, и ещё больше, вероятно, будут притворяться, что ужасаются самой мысли об этом, но правда в том, что все знают, что Гектор убил бы тебя и твоего отца в одно мгновение, если бы думал, что это сойдёт ему с рук. По моим подсчётам, половина чизхольмской знати считает, что он был замешан в заговоре Тириена с целью убийства, что бы там ни говорил по этому поводу Нарман или ты. И возможность того, что ты его заказал, в некотором смысле работает в нашу пользу. Я бы ни капельки не удивилась, узнав, что СНАРКи Мерлина сообщают, что некоторые члены аристократии, которые, скорее всего, сговорились против нас с Храмовыми Лоялистами… пересматривают свои позиции в свете веры в то, что ты просто убьёшь их, если они превратятся в слишком большую проблему.