– Все было вкусно. Спасибо. Сегодня выдался тяжелый день, мне сейчас необходим сон.
Она и правда выглядела уставшей. Хорошо наевшейся, но уставшей. И что значит один день, если он уже так долго ждет?
Грегорио окинул взглядом беспорядок в квартире:
– Хочешь, я приду завтра, помогу тебе разобрать вещи?
– Чего это ты так любезен со мной? – Лия нахмурилась, чувствуя замешательство от ситуации.
– К такому человеку, как ты, нетрудно хорошо относиться.
Грегорио пожал плечами, еще более широкими без пиджака. Он выглядел сейчас более доступным и невероятно привлекательным. Может быть, этого и добивался? Сбить с толку бедную девушку, а потом неожиданно наброситься на нее? Кэти не поверит, когда завтра Лия позвонит ей и расскажет о том, как к ней пришел Грегорио и они вместе ужинали. Да верит ли она сама в это? Теперь трудно думать о нем как о монстре, который довел до могилы отца. Грегорио обращается с ней так по-доброму, с заботой. Как бы она ни грубила, он разговаривает с ней мягко и учтиво.
«Он просто пытается втереться в доверие и получить то, чего действительно хочет!»
Лия понимала, что стала предметом его желания. И, очевидно, ему нравится добиваться желаемого.
– Нет, я сама справлюсь, спасибо. – Она поднялась, намекая, что ему пора уходить.
Он проигнорировал намек, продолжая сидеть за столом.
– Мы еще не пробовали десерт.
– Можешь забрать его с собой. В меня уже больше ничего не влезет.
– Не могу лишить тебя шоколадного торта из «Манчини».
Лия вздохнула:
– Шеф-повар приготовил для тебя свой знаменитый шоколадный торт?
У того был секретный рецепт. Лия заказывала торт всякий раз, когда приходила в ресторан. У него богатый чудесный вкус. Просто райское наслаждение.
– Этот шоколадный торт он прислал для нас с тобой.
– Он же не знал, что мы ужинаем вместе.
– Ох, знал. Я разговаривал лично с господином Манчини и попросил прислать твои любимые блюда.
Ее глаза удивленно округлились.
– Ты сказал ему о том, что мы будем ужинать вместе?
Грегорио внимательно следил за ее реакцией.
– Какие-то проблемы?
– Не для меня, нет.
– И не для меня.
Он точно не обеспокоен тем, что кто-то узнал о совместном ужине с дочерью Фэрбенкса. Если учесть то, с какой скоростью из ее жизни исчез жених и друзья, поведение Грегорио казалось странным.
– Ты необычный мужчина.
– В плохом или хорошем смысле?
– Я еще не поняла.
Легкая усмешка смягчила суровые черты его лица.
– Когда это произойдет, скажешь мне?
– Ты не такой, каким я тебя представляла.
– В каком смысле?
– В тот вечер, когда ты поцеловал меня в ресторане, я подумала, что ты очередной высокомерный придурок, не привыкший к отказам.
– Отчасти это правда.
Лия не нуждалась в том, чтобы он это подтвердил. И его высокомерие несомненно. Но дело в чем-то другом. Что-то не вписывалось в образ безжалостного негодяя, которым она его считала. Возможно, это связано с тем, что на самом деле он пытается заботиться о ней, несмотря ни на какие причины.
– Ты сказал, что не всегда был богат.
– Верно. Когда окончил университет по специальности «бизнес», я вернулся в Испанию и узнал, что отец совсем запустил виноградники. Несколько лет были плохие урожаи, растения болели. Моим братьям еще только предстояло поступать в университет. Мне пришлось забыть о личной жизни и создавать им благоприятные условия.
– Поэтому ты основал бизнес-империю?
– Да.
– И по-прежнему игнорируешь личную жизнь?
– Очевидно, уже нет.
– Не думаю, что нам стоит снова встречаться.
На его лице тут же появилось недовольство.
– Почему?
Лия избегала его взгляда.
– Если не говорить об очевидном, я больше не принадлежу тому миру.
– Об очевидном?
– Я по-прежнему виню тебя в смерти отца. – Она открыто сказала об этом, поэтому больше нет причин сомневаться в том, почему она не может быть с этим мужчиной.
Почему она так отчаянно сопротивлялась? Из-за недавней реакции на его близость? Возможно. Но это ничего не меняет. Она больше не хочет его видеть. Он заставляет ощущать беспокойство. Тревожит сердце. Лия не помнила, чтобы когда-либо так же сильно реагировала на мужчину. Даже на того, с которым была обручена и собиралась выйти замуж.
– Мне жаль, что ты так думаешь. И ты можешь принадлежать любому миру, какому захочешь, – высокомерно заметил он.
– Ты ведь не настолько наивен! Мой отец умер. Моя помолвка расторгнута. Большинство друзей покинуло меня. Я потеряла дом. Бизнес отца на контроле налоговой службы. Ни одна благотворительная компания, в которой я работала, больше не хочет иметь ничего общего с именем Фэрбенкс. Я теперь буду жить в этой крохотной квартирке и начну работать с понедельника.