— Я не понимаю, о чем вы говорите, господин Николя.
— Сомневаюсь. Госпожа Мурю все рассказала.
— О чем же?
— Что вы хотели избавить ее от мужа и бежать вместе с ней, — солгал Николя.
Камине разразился нервным смехом.
— Да кто ей поверит, — заходясь от хохота, закричал он, — кто поверит, что я все еще жажду ее потасканной шкуры? Вы посмотрите на меня, а потом на нее!
— Мы смотрим на вас, — серьезным тоном ответил Николя, — и видим преступника, против которого имеется множество улик.
— Я не преступник, а жертва! — неожиданно заорал Камине. — Жертва! Этот Мурю постоянно доставал меня своими советами, постоянно поучал меня!
— Жертва кого или чего?
— …Жертва… он ударил меня!
— Кто? Мурю? Расскажите нам.
— Я был в одной гостинице, ну, с той, старухой…
— Если для вас она старуха, зачем вы с ней встречаетесь? Ваша интрижка превосходит мое понимание!
— Из-за денег, она не могла мне ни в чем отказать. В общем, я был в гостинице…
— Весьма своеобразная гостиница.
Камине в ужасе смотрел на комиссара. Откуда он мог об этом знать?
— Я спустился вниз раздобыть бутылку вина. И увидел Мурю, вместе с другими. Он узнал меня. Я быстро сообразил, какую выгоду можно извлечь из этой встречи. Мне давно хотелось порвать с ним и покинуть улицу Монмартр. Не раскрывая Селесте своих планов, я предупредил ее и, спустившись вниз, выскочил на улицу Де-Пон-Сен-Совер. Я не ошибся: он ждал меня. Ну, я все ему и выложил, булочнику, значит. Он почему-то хотел удержать меня, даже ударил. От этого удара я упал и потерял сознание. А когда начался дождь, пришел в себя и убежал. Так что это я жертва.
— Прекрасная сказка! Значит, будучи полностью свободным, ты сразу избрал своим пристанищем подпольный игорный дом.
— Я и раньше там бывал.
— Врешь, — произнес Бурдо. — Свидетель, которому у нас нет оснований не верить, утверждает обратное. Он никогда тебя там не видел, ты появился неожиданно, в три часа ночи, держа в руке бумажку с адресом. А случилось это в понедельник, 1 мая.
— Он морочит вам голову! Он мне за это еще заплатит!
— Прежде чем сводить счета с другими, хорошо бы расплатиться по своим!
— И еще одна деталь, — продолжил Бурдо, подмигивая комиссару. — Где ты взял деньги для бегства?
— У меня были небольшие сбережения.
— Черт побери! А все почему-то говорят, что ты транжира и что мэтр Мурю, хоть ты им и недоволен, постоянно подбрасывал тебе небольшие суммы. Впрочем, оказывается, зря.
С этими словами Бурдо водрузил на стол большой кожаный кошель, внутри которого что-то звякнуло.
— Найдено в каморке под лестницей на улице Муано. Господин комиссар, в этой сумке девятьсот ливров золотом. Вот уж, действительно, небольшие сбережения ученика! Добавлю, что с той поры как этот господин обосновался на улице Муано, он скорее терял, нежели приобретал. Видимо, он настолько неловок, что девицы, с коими он имел дело, основательно его общипали. Говорят, по прибытии на улицу Муано капитал его равнялся двум тысячам ливров.
— Черт возьми, — воскликнул Николя, — неплохая сумма! Жду твоих объяснений. Откуда у тебя такие деньги?
— От госпожи Мурю.
Бурдо достал из кармана кольцо, серьги и ожерелье.
— Опять ложь. Вот драгоценности, которые она тебе отдала: ты даже не пытался их продать.
Внезапно Николя осенило.
— Подобной щедростью обладает монах-капуцин, не так ли?
Реакция Камине превзошла ожидания комиссара. Он завертел головой во все стороны, словно пытаясь найти выход, заломил руки, а потом, согнувшись в три погибели, разрыдался.
— Мне кажется, пора рассказать нам правду.
— Этот монах… он остановил меня на улице.
— Где и когда?
— За несколько дней до моего бегства, возле церкви Сент-Эсташ. Он предложил мне сделку. Я должен был назначить Селесте свидание в воскресенье вечером, в доме Гурдан, и в урочное время выйти на лестницу, где меня непременно должен был заметить Мурю. Монах сказал, что меня предупредят, когда надо выходить. Я давно хотел расстаться со своей любовницей и жить самостоятельно. Монах вручил мне кошелек, вернее, показал, пообещав, что если все пройдет, как ему надо, он отдаст его мне.
— Думаю, это еще не все.
— Еще я должен был поссориться с мэтром, оскорбить его и довести до белого каления, чтобы он меня ударил. После надо было упасть на мостовую и притвориться мертвым. Я так и сделал. Я услышал, как Мурю увели. Потом капуцин вернулся и, склонившись надо мной, принялся меня осматривать, а пока осматривал, незаметно сунул мне в карман кошелек и бумажку с адресом дома на улице Муано.