Мы ржём, конечно, и укладываемся обратно.
— Давай поближе ко мне, — говорю, — а то ты привык на трёх метрах раскатываться.
Проспать удаётся ещё пару часов, а потом опять слышу глухой стук — и взъерошенная голова мужа виднеется за краем кровати.
Всего он падает трижды, и на третий раз уже не пытается снова лечь, благо занимается рассвет.
— Чего тебе рядышком не лежится? — давлюсь смехом я, протирая глаза после спячки с препятствиями. — Ты вроде раньше не уползал от меня под утро.
— Да я вроде засыпаю рядышком, — разводит руками Азамат. — А просыпаюсь на полу! Не знаю, может, матрас слишком пружинистый, на Доле ведь нет такой проблемы!
Матрас на замену проще всего тоже заказывать через Исара, а то кому другому придётся сто лет объяснять, зачем такие габариты. Азамат звонит ему, как только становится прилично по времени, но там тишина. И тишина эта длится до полудня, когда Азамат уже начинает беспокоиться и звонит на рабочий.
— У хозяина выходной, — объясняет в трубку секретарь. — Ближайшие дни просил не беспокоить.
Азамат кладёт трубку и высказывается, как он обычно себе не позволяет.
— Экспериментирует, — вздыхает он. — Не надо было ему рассказывать, зачем спинку укреплять, пока заказ не проверили!
Борода императора + Дружеские секреты
Лифт раскрыл двери на банном этаже, и Арай поспешно вышла. Дворцовый лифт она не любила, но лестницу ей никто не показал, а тыкаться самой в разные двери было как-то неудобно.
Как и ожидалось, Камышинка нашлась в бассейне, во всей ярко-оранжевой красоте. Даже голубоватая вода вокруг неё казалась зелёной. С тех пор как Чача перевёз семейство во дворец, Камышинка в холодное время года хотя бы полдня каждый день торчала в воде, выделывая там кренделя и помахивая над поверхностью переливающимися плавниками. Летом же она предпочитала так развлекаться в Ахмадмирне, распугивая рыбаков.
Арай заглядывала к ней регулярно — сначала, потому что Исар просил узнать, куда вкладывать деньги. Камышинка предсказывала события на бирже существенно точнее, чем муданжские боги, за что Император даже назначил её на какой-то там пост в министерстве экономики. По идее, посторонних к ней вообще не пускали, а то если весь Муданг побежит за советом по инвестициям, предсказания будут меняться быстрее, чем Камышинка успеет их произнести. Но Арай могла входить в жилую часть дворца свободно как личная студентка Хотон-хон, а заглянуть по пути туда или оттуда на другой этаж — плёвое дело.
Впрочем, после пары первых визитов по делу она стала заходить и просто так, поболтать, полюбоваться на чешуйчатую гимнастику. Подруг у неё так и не прибавилось — если не считать персонажиц типа Шёлковой, — а Исар появлялся в столице только на день через три-четыре, и Арай не хватало общения. Камышинка, кажется, тоже радовалась её приходу, хотя по её невыразительному лицу трудно было судить.
— О, ты здесь! — обрадовалась Арай, едва завидев оранжевое пятно в воде. — Я заходила пару дней назад, тебя не было.
Камышинка вынырнула и уложила своё белое, почти человеческое лицо на край бассейна, издав какое-то невнятное мычание.
— Ты в город ходила? — спросила Арай, устраиваясь на краю шезлонга.
— Нет, — Камышинка моргнула своими круглыми глазами, немного очеловечивая черты лица. — Дочек навещала. Ахмад-хон ездил в Худул. Муж взял меня тоже.
— Ого, это ты в Хинделин плавала? — поразилась Арай. Про эту речку в её родном краю говорили редко, но всегда с придыханием и благоговением, потому что зайти в неё могли только самые умелые лодочники и только с разрешения жуткого местного хозяина леса. — И как там?
— Холодно, — вздохнула Камышинка, выдув откуда-то из-за щёк грозди пузырей. — Девчонки резвятся, греются.
— Как же они там зимуют? — озаботилась Арай. Дочек Камышинки она видела только при рождении, и они выглядели не очень-то теплокровными, но как знать… Камышинка сама вроде бы из тёплых краёв.
— Хозяин леса вырыл лужу, — пояснила Камышинка и кувырнулась назад, чтобы снова выплыть в другом углу. — С опавшими листьями. В своей норе. От него много тепла.
— Ого, — прохрипела Арай. До приезда в столицу она никогда не задумывалась особо о хозяевах леса, а потом познакомилась с ними слишком близко, чтобы сильно бояться, но мысль, что Камышинка вот так просто оставляет своих с таким трудом рождённых дочек на попечении стрёмной твари… Хотя Камышинка и сама довольно стрёмная тварь, так-то.
— Он к ним хорошо относится? — всё же уточнила Арай.
Камышинка кивнула, пронырнула в третий угол бассейна, около которого стояла закрытая корзинка.
— Бороду императора для них собирает.
— Да ладно⁈ — выпалила Арай. Бородой императора северяне называли паразитическое растение, поражающее прибрежные деревья. У него были сочные бледные стебельки — или корни, кто их разберёт, которые свешивались с веток, слегка курчавясь, и действительно напоминали бороду. Стебельки эти были сладкие, как сахарный тростник, и в подростковом возрасте Арай тоже лазала за ними на деревья, что пару раз приводило к падению в воду: поражённые ветки становились хрупкими и легко ломались. — А как он туда залезает?
Камышинка хлопнула на неё непонимающими глазами.
— Никуда не залезает. Стоит в воде. Он выше дерева. Вот, бери.
Она кивнула на корзинку. Подойдя и откинув крышку, Арай обнаружила, что та и впрямь полна белёсых стебельков, сахарно поблёскивающих под светом софитов.
— Это всё мне? — удивилась она. Всё-таки борода императора была довольно дорогая, а уж с Хинделин…
Камышинка невнятно склонила голову на бок.
— Ты приходишь поговорить.
Арай неловко улыбнулась и почувствовала, что краснеет. Значит, ей всё-таки не померещилось, что Камышинке нравится с ней общаться.
— Я тебе тоже что-нибудь принесу, — пообещала она. — Такой экзотики не обещаю, но что-нибудь вкусное с рынка…
Камышинка невнятно мотнула головой.
— Я заплыла в море, — невпопад сообщила она. — Там всё не так. Я здесь одна, дочки маленькие. Некому рассказать.
Арай уселась на край бассейна, скрестив ноги, и отправила за щеку сладкий стебелёк.
— Я плавала в море, — поделилась она. — Рассказывай мне.
Дракон
— Слыхал, нет? В Хинделин морской дракон поселился.
Арай навострила уши.
К Исару приехал какой-то деловой партнёр, работающий за пределами Муданга. Вспомнив всеобщий, Исар решил попробовать немножко попродавать свои массовые изделия за рубеж, но сам погружаться в это пока не хотел, вот и нашёл какого-то дельца. Всё бы ничего, но тот решил, что может теперь на Муданге останавливаться у Исара и безраздельно владеть его вниманием в любое время. А у Арай было не так уж много выходных, чтобы сидеть и ждать, пока этот умник отвалит обратно на свой Гарнет.
— Кто ж его там видел? — хмыкнул Исар. — Те, кто в Хинделин ходят рыбачить, сказок не рассказывают. Был бы дракон, привезли бы тушу.
— В самой Хинделин уже давно никто не бывал, — покачал головой делец. — Я сам из Худула, знаю там всех. Говорят, пару лет назад туда вообще стало не попасть, хозяин осерчал.
Арай хмыкнула. Она сидела на галерее над гостиной, в уютном углу с лампой и диванчиком, где они с Исаром часто вместе смотрели видосы или читали, сплетясь ногами и подкармливая друг друга орешками. Исар услышал её и глянул вверх извиняющимся взглядом.
— Зато видели, как дракон выходил в море, — не поведя ухом, продолжил делец. — Огромный, оранжевый!
Тут уж Арай не выдержала и расхохоталась. Делец недовольно задрал голову, посмотреть, кто это там поднимает его на смех.
— Огромный, говоришь, — оскалилась Арай, перегибаясь через перила. — Это с твою жену в обхвате или поменьше?
Исар тоже выглядел скептично.