Миссис Уоттс оглядела Хейза с легкой насмешкой и свободной рукой по-матерински пощекотала его за подбородок.
– Ну и ладно, сынок. Мамочка не возражает.
Глава 3
Следующим вечером Хейзел Моутс шел по центру города вдоль витрин магазинов, стараясь в них не заглядывать. Черное небо словно подпирали серебристые полосы, похожие на строительные леса, а позади них тысячи звезд складывались в неспешную постройку вселенной, которая завершится лишь к концу времен. Из горожан на небо никто не смотрел; для них в ночь четверга двери магазинов оставались открытыми – предоставляя лишнюю возможность зайти и присмотреть покупку. Тень плелась следом за Хейзом, временами забегая вперед или сталкиваясь с тенями прохожих; однако, предоставленная самой себе, она вновь отходила Хейзу за спину – такая тонкая, беспокойная, идущая назад.
Хейз шагал, вытянув шею, будто напав на след чего-то, что постоянно вытягивали у него из-под носа. От яркого света витрин синий костюм юноши казался пурпурным.
Через некоторое время Хейз остановился перед универмагом. У самого входа выставили карточный стол, на котором худолицый мужчина демонстрировал картофелечистку. Одетый в небольшую парусиновую шляпу и рубашку с рисунком в виде перевернутых фазанов, перепелов и бронзовых индеек, он старался говорить тихо, не перекрикивая уличного шума, – как в приватной беседе. У стола собралось несколько человек, а на самом столе стояли два ведра: пустое и полное картофельных клубней. Между ведрами худолицый сложил пирамидку из зеленых коробочек и на ее вершине оставил одну картофелечистку открытой, готовой для демонстрации. Поверх этого своеобразного алтаря худолицый указывал то на одного человека, то на другого, призывно повторяя: «Как насчет вас?» Вот он выбрал мокроволосого прыщавого парнишку и произнес:
– Ты ведь не пройдешь мимо?
Он опустил в машинку – квадратный металлический ящичек – картофельный клубень и принялся вращать красную ручку. Клубень провалился в недра машинки и через секунду выпал из нее в пустое ведро – чистый, белый.
– Мимо не пройдете!
Парнишка загоготал и обернулся на других собравшихся. У него были желтые волосы и лицо, похожее на лисью мордочку.
– Тебя как звать? – спросил продавец.
– Енох Эмери, – ответил парнишка и шмыгнул носом.
– Юноша с таким звучным именем не может не иметь столь замечательной вещи, – провозгласил худолицый, закатывая глаза и стараясь разогреть остальную публику.
Кроме парня, никто не рассмеялся. Поначалу. Затем человек напротив Хейзела Моутса издал смешок – неприятный, резкий. Это был высокий, похожий на мертвеца мужчина в черном костюме, брюнет, в темных очках. Из-за полос на скулах, словно бы нарисованных и выцветших, мужчина казался похожим на оскалившегося мандрила. Отсмеявшись, он выступил вперед, неся в одной руке чашку, а во второй белую трость – ею он ощупывал дорогу впереди себя. Вслед за мужчиной несла брошюры девушка в черном платье и глубоко натянутой на лоб черной вязаной шапочке, из-под которой выбился краешек каштановой челки. Лицо у девушки было длинное, носик – короткий и острый.
Внимание публики тут же обратилось на черную пару, отчего торговец картофелечистками немало разозлился.
– Как насчет тебя, да, тебя? – позвал он, указывая на Хейза. – Ни в одном магазине такой выгодной покупки тебя не ждет.
Хейз посмотрел на слепца и девушку.
– Эй! – позвал Енох Эмери, потянувшись мимо женщины и толкая Хейза в плечо. – С тобой говорят! С тобой.
Еноху пришлось толкнуть Хейза дважды, прежде чем тот обратил наконец внимание на продавца.
– Купи одну из этих штучек и отнеси домой женушке!
– Нет у меня жены, – пробормотал Хейз, вновь отворачиваясь и глядя на слепца с девушкой.
– Зато есть любимая мать-старушка?
– Нет.
– Фу-ты ну-ты, – произнес худолицый, складывая ладони чашечкой и обращаясь к публике. – Значит, ему нужна такая штучка для себя, чтобы не остаться совсем одному.
Енох Эмери от смеха согнулся пополам и хлопнул себя по коленкам. Хейзел Моутс как будто ничего не слышал.
– Первому, кто купит у меня картофелечистку, я бесплатно отдам полдюжины очищенных клубней, – заявил худолицый. – Ну, поспешите! Всего полтора доллара за машинку, которая в любом другом месте стоила бы все три!
Енох Эмери принялся рыться в карманах.
– Вы еще благословите тот день, когда повстречали меня, – посулил худолицый. – Вы его не забудете. Никто из тех, кто приобрел у меня такую машинку, не забудет сегодняшний день!
Слепец осторожно выступил вперед, бормоча:
– Помогите слепому проповеднику. Если не желаете покаяться, так хотя бы подайте пять центов. Я распоряжусь ими не хуже вас. Помогите слепому безработному проповеднику. Разве не лучше, когда священник просит подаяния? Ну же, подайте пять центов, если не желаете каяться.