Демайтер одним движением руки перерубил мощные цепи и обернулся к пятившемуся мастеру.
— Что скажешь, техномаг Свен-Одар? У Бессателея так не получалось? — крикнул он, заметно повеселев и смахивая со лба пот и выбившиеся черные пряди. — Эй, мастер!
Обеими руками он ухватил ящера за правый рог, с силой оттолкнул, заставив отойти к дальней стене, и направился прямиком к старику.
— Ты боишься меня, Нодар? — негромко спросил он.
— Нет на свете существа, которое с ним одной крови! Кто ты такой… — повторил пятившийся Свен-Одар.
— Успокойся, мастер. Если хочешь, я открою секрет в благодарность за подарок, — стражник кивнул в сторону усмиренного страшилища. — Но это будет стоить тебе новой печати молчания.
— То, что ты сделал — невозможно!
— Как видишь, возможно. Думай, пока я одеваюсь.
Демайтер отошел и собрал с пола одежду.
— Я молчу всю жизнь, ваша светлость, — вздохнул техномаг, немного успокоившись. — Можешь меня убить или вовсе лишить языка, но… Туманные небеса, я хочу знать, откуда взялось это невозможное родство!
— Небесный корабль, что стоит у тебя на заднем дворе, куда мертвее, и в то же время совершеннее твоих изделий, — Демайтер ненадолго задумался, прежде чем продолжить. — Недавно он спас меня от смертельной раны, подарив часть себя. И несмотря на его чужеродную плоть и его холодную кровь, все реликвии клана королевских стражников признали во мне патриарха… Ты вдохнул жизнь в механического истукана и тебя это не удивляет. Кто сказал, что невозможно обратное?
— Невероятно! — прошептал мастер, переводя взгляд со стражника на собственное творение, пожиравшее разноцветными глазами нового хозяина.
— Но это так. Раньше мир был един, Свен-Одар! Твое искусство, как и я сам — прямое тому подтверждение.
Демайтер приложил ладонь к губам мастера, накладывая заклинание и точно щенка поманил к себе нового слугу. Громыхая хвостом и сочленениями, тварь подошла, неестественно широко расставила лапы в стороны и опустилась на брюхо, подставляя спину.
Демайтер поднял глаза к мрачным сводам подземелья. На секунду ему показалось, что каменные глыбы и подвесные блоки сверкнули цветными витражами на полуденном солнце…
— Как ты звал его?
— С-салли, в-ваша с-светлость, — сказал Свен-Одар, растер онемевшие губы и смущенно поправился. — Саламандра.
— Не слишком-то грозно, — улыбнулся Демайтер. — Не откажешься прокатиться верхом? Садись, Нодар, посмотрим на что он способен. Пора выбираться отсюда!
«И как мне теперь не служить тебе, Диам-Ай-Тер»? — подумал мастер, шагнув к своему усмиренному детищу.
Демайтер вернулся на рассвете один. Он вошел в дом мастера, хлопнул в ладоши, растянув в воздухе трехмерную карту, и впервые лишил права голоса мудреца Механического королевства. Более того — вытурил Илью на улице, запершись в доме с Логиновым. Так что пока шел военный совет, Илья маялся во дворе. А когда Логинов появился на пороге, кинулся к нему с дурацким вопросом:
— Ну что, ты согласился?
— Да.
— Мы засветим трансфер в боевой конфигурации — самую передовую технологию, какая у нас есть, — неуверенно предостерег Илья.
— В обмен на совместные учения. Взаимодействие высших стражников в бою, их возможности, стратегия и тактика. То, чего никто и никогда не видел изнутри. Мы квиты, — сказал Логинов.
Следом за командиром на пороге возник Демайтер и тоже обратил взор на Илью.
— Хочешь услышать одну из главных легенд клана королевских проводников? — спросил он и поманил его к себе.
Давным-давно ходили по земле Изначального мира великие чародеи и мудрецы. Не те мудрецы, что ныне составляют самый могущественный клан Соединенного королевства, владея крохами былых знаний, а мудрецы истинные, готовые делиться мудростью со всяким, кто обращался к ним за советом. И вот пришел однажды юноша к седому как лунь старцу и попросил призвать смерть. Только не лютую-зверскую, а ласковую-нежную, чтобы не плакали долго отец с матерью, зная, что как любимого сына увела она его в края посмертные. Невозвратные.
— Отчего же именно невозвратные? — спросил удивленный старец. — Что за горе у тебя такое безысходное?
И поведал юноша историю о прекрасной девушке. И долго рассказывал, как красива она и умна, как в речах тонка и значительна, как равных ей в делах нет на всем белом свете, за что бы ни взялась.
— Я, верно, ослышался, — сказал изумленный мудрец юноше. — О Любви ты речь ведешь, не о Смерти.
— Нет Любви у нас и быть не может. Где я скор, там она ленива, точно сонная река. Где она ловка как воин, там я смирен и уперт. Где я умен да умел, там она так же умна да умела и некогда нам друг на друга оглянуться. Когда я дома, она в дороге. Когда я разъезжаю по свету, она отдыхает. Только раз посмотрели мы друг на друга в день знакомства, сразу понял я, что не жить мне без нее, но Судьба-злодейка смеется над нами. Разводит в стороны. А люди болтают глупости: думают, что мы ссоримся, или встретиться не можем или знать друг друга не хотим. Вот и ты мне не веришь.