Асиана почти с завистью проводила глазами взлетевшего с воды дракона королевских ищеек. Может быть, напрасно она не последовала примеру Хас-Сеттена, но она разглядела на верхней палубе то, чего не заметил в горячке боя молодой сыщик. Древняя амфора, несшая в себе магию разлома, притаилась у основания заклинившего штурвала, подсвечивая багровыми бликами спаренноерулевое колесо. Это ее взбудораженные письмена наполняли барк потусторонней силой. Это ее запах витал между переборками и палубами. Но запечатанная амфора еще хранила целостность. Если завладеть последним из трех сосудов, доставшихся Маргралу, и влить его неисчерпаемую силу в древнюю цитадель сестер Великой Матери, могущество клана станет безграничным!
Рослые полукровки, закованные в броню, издали победный клич и схватили черную невесту, окруженную со всех сторон. Асиана, давшаяся им в руки, очень надеялась, что ее привяжут к гроту, откуда до амфоры — рукой подать. Тогда она окажется у цели, не растрачивая силы попусту, и ценный приз достанется ей практически даром. Но проклятые конвоиры, прихватив липкие паучьи канаты, поволокли пленницу к фок-мачте, попутно отбивая атаки оголодавших сородичей, которые жаждали свежей крови.
Команда барка вообще вела себя странно вблизи просыпавшегося источника силы. Этот неясный зов, который был слаще зова крови в тысячи раз, почувствовала не только черная невеста. Нежить с визгом металась по палубе. Все неживое на мертвом корабле пришло в возбужденное движение. Даже резерв, законсервированный в твиндеке, беспокойно зашевелил жвалами, рассыпаясь из стопок. Не дрогнули только полукровки Марграла, бесчувственные как бревна. Как только их создатель добился такого совершенства!
— Чтоб ты сдох, Марграл, — прошептала Асиана, — и по меркам людей, и по меркам твоего народа!
Барк уже несся по мелководью, обдирая борта, разбивая о камни киль и перо руля. Асиана оглянулась на надстройку, очень похожую на квартердек человеческих судов. За штурвалом стояла тень истинного повелителя нежити. В багровых бликах он казался отнюдь не бесплотным. Что будет, если безграничную мощь впитает он сам, его братья и этот парусник…
Боевым заклинанием она раскидала самонадеянных конвоиров. Древняя амфора сверкнула тугим огнем и дохнула пеплом. На поседевшей поверхности сосуда заплясали от нетерпения огненные саламандры. Колдовская сила мира живых взбудоражила древние письмена. Тень старшего Хемар-Хел-Грала самодовольно улыбнулась, прославляя человеческую глупость. Ему осталось дождаться от королевской волшебницы еще одного заклинания такой же силы, и магия разлома, наградив его телом и абсолютным могуществом, повернет историю вспять, пустив по Темному Пути.
— Надо было прыгать, — процедила Асиана сквозь зубы, погасила солнечный хлыст и в дыму и пламени сцепилась с нежитью в рукопашную. Боевое искусство — единственная магия, которую она могла позволить себе вблизи бесценного сосуда.
Демайтер бросился к стражнику, перехватил его руку, и льдисто-черный клановый файербол, предназначавшийся паруснику нежити, ударил тому под ноги, оглушив, заставив пошатнуться и сесть на землю, мотая головой.
— Нет! Не трогать барк. И вы — тоже. Он мой! — коротко бросил Демайтер воинам иномирцев, не вдаваясь в объяснения, чем обернется для всех игра с силой, притаившейся на судне, мчавшемся к берегу под горящими парусами.
— Нет, мой.
Демайтер вздрогнул и обернулся.
— Рано ты начал делить добычу.
Марграл опустился на песок, сворачивая крылья, превращавшиеся за спиной в бестелесную тень. На черных одеждах, отделанных кожаными полосами и траурной каймой, сверкало рубиновое ожерелье. Пульсировал алым наконечник магического жезла, и горели, горели густым алчным огнем зрачки князя нежити.
— Как только корабль достигнет берега, всем вам придет конец. Придет смерть — голодная и беспощадная как нежить.
Его речь паутиной опутала замерших воинов.
— Уходите, — негромко приказал им Демайтер.
Человеческий голос прорвал давящую магию нежити. Второй стражник оттащил оглушенного товарища. «Хамелеоны» отступивших иномирцев укрыли их среди песчаных дюн.
— У нас немало общего, враг мой, — усмехнулся Марграл. — Ты тоже пришел сюда за добычей и славой?