— Если у господина Бессат-Эсс-Касселя не будет возражений и новых поручений для меня…
— Их не будет. Я все уладил.
Хассет, все еще стоявший посреди мастерской, нервно передернул плечами в ответ на вопросительный взгляд Донны и отошел от стражника подальше. Демайтер проволок его за собой сквозь призрачные границы, не задумываясь о том, хватит у него сил на двоих или нет. Парня, который знал все обстоятельства встречи на осколках и располагал сведениями о магии разлома, в любом случае нельзя было оставлять королевским ищейкам.
Демайтер прошел вглубь мастерской, по пути опрокинул стул, запнулся за какую-то мелочь, валявшуюся под ногами, и потянулся к клетке, висящей на крючке. Дно конструкции вывалилось, дернулись и опали кожаные полосы, и в руки стражнику, бросая на стены золоченые блики, вылился черный водопад.
— Отойдите от мастера! — приказал Демайтер и метнул в того какое-то заклятие.
Свен-Одар охнул, закатил глаза и сполз по стене сарая.
— Илья, ты идешь со мной!
Дохнуло холодом, окна покрылись морозными узорами, на лице Донны появилось страдальческое выражение, она только что за сердце не схватилась, прикрыв ладонью клановый медальон.
Стены и пол ощутимо тряхнуло, и Демайтер исчез вместе со своим странным спутником.
— Он же его убьет, — тихо сказал Хассет.
— Мастера? — переспросила Донна. — Вовсе нет, Хасс. Это печать молчания.
— Да нет, Илью. С ним сейчас лучше не ходить сквозь призрачные границы.
— Не думаю, — качнула головой Донна. — Диам-Ай-Тер — главный претендент на должность патриарха, и он практически в открытую рвется в клановый замок. Вся мощь клана королевских стражников ляжет ему под ноги, и каждый последующий шаг сквозь миры будет легче предыдущего. О чем они договорились с Фалерваном?
— Не знаю, меня не приглашали. Кажется, они поладили. Расставание, правда, прошло несколько скомкано, — усмехнулся Хассет. — А что будет дальше, лучше и не загадывать.
— Не волнуйся, я загадала за тебя, — улыбнулась Донна. — Для начала — мы приведем в чувство мастера. Потом ты будешь служить стражнику так преданно, как никому никогда не служил. Жизнь — это дело нешуточное! А я ненадолго отлучусь, затем найду Илью, с которым связана обещанием, и буду служить мудрецу, который в итоге принадлежит все тому же стражнику. Ну и как ты слышал, мне только что поступило крайне заманчивое предложение.
— Нас снова прибрали к рукам, светлая госпожа! — невесело рассмеялся Хас-Сеттен. — Ты никогда не пробовала работать на три королевских клана?
— Хм. Почему нет? В его будущей светлости меня пока все устраивает. К тому же, в отличие от предыдущего нанимателя, он хорош собой…
— О-о, это так важно! — перебил Хассет, закатив глаза.
— И платит вовремя, — многозначительно закончила Донна.
— Что-о? Он с тобой расплатился?! Тогда где мое жалование?
— Ах, оставь, Хасс! Кто бросил меня на растерзание нежити? Какое жалование?! Ты вообще шел с караваном по долгу службы. Обратись за деньгами к Бессателю — это же он тебя отправил.
— Действительно. Как жаль, что я остался без гроша, прекрасная Донна! Я как раз собирался пригласить тебя на обед в «Орлиный взор», — проникновенно сказал Хас-Сеттен, прижав руку к сердцу. — Белое вино, куропатки и паштеты, запеченные овощи, изнемогающие в ароматном соусе, дюжина лучших приправ Королевства и осколков…
— А вот это — грязная игра, ищейка… Разве бедная женщина может устоять…
— … лошади остались на Сагивусе…
Свен-Одар сел, протер глаза и прислушался. Голоса, только что звучавшие в мастерской, растворились в воздухе. Изделия, придушенные высшей магией, медленно оживали по углам. В дверь отчаянно забарабанили.
— Нодар! Открывай, Нодар!
Мастер не отозвался. Из дальнего угла он достал пыльную книгу, разложил на столе посреди сарая и бережно вытянул из ее страниц объемный макет из тоненьких, потемневших от времени реечек.
— Может, нет его? — донеслось из-за двери.
— Да какой нет — заперся опять! Вон как двери хитро запечатаны.
— А ежели заперся, так значит запил, неча время терять. Поехали в Упряжное.
— Больно дорого в Упряжном…
— Вот ведь как бывает, — бормотал мастер Свен-Одар, прислушиваясь к затихающему перестуку копыт. — Одну печать молчания высший маг наложил — запил человек. А через двадцать пять лет на нее другой высший маг — еще одну печать молчания! А? Каково? Сердце чуть не разорвалось. Два раза покойник, язык еле ворочается, а пить чего-то не хочется… Клин клином вышибло? Э-хе-хе. Где ж у меня крылья потерялись, крылья ведь были у тебя…