— Правда? — Демайтер повысил голос. — И в чем же… я… ошибаюсь?
Не успел Илья ответить, как он пошатнулся и с глухим стоном схватился рукой за больной бок.
— Илья, засранец! — в полголоса рявкнул врач, бросившись к Демайтеру. — Не до разговоров ему сейчас, не до магии и вообще не до чего, ясно? У него половина ребер на биопринтере отпечатана, и он полночи мне в бреду рассказывал, как за окнами замка снег идет! Какая ему с утра политика?! Ты его провоцируешь на то, что ему пока не по силам.
— Так я и сам… — виновато начал Илья.
— Не тебе мне указывать! — прохрипел Демайтер с дивана, на который его снова уложили. — Ты… понятия не имеешь… что мне по силам!
— Да помолчи ты, Демайтер! — судовой врач склонился над стражником. — Вали отсюда, Илюха! Позже поговорите.
Илья прикусил губу и вышел за дверь. Демайтер тяжело закашлялся и побледнел до синевы. Он хватал воздух ртом и дергался от боли на каждом свистящем вдохе до тех пор, пока гибкая игла полиорганного корректора не впилась ему в локтевой сгиб. Несколько секунд она гонялась под кожей за ускользающей веной. Короткая схватка закончилась безоговорочной победой медицинских технологий над защитной магией.
— Не-ет… убери это… я сам, — простонал Демайтер и попытался оттолкнуть врача.
— Нашел, чего бояться, Демайтер! Дыши давай. Ничего я тебе плохого не сделаю.
Валерий Васильевич придержал безвольно упавшую руку пациента, отключил систему и убрал ее с глаз долой. Он, укрыл мага, которого сотрясал озноб, сел в кресло и, взглянув на дисплей системы мониторинга, примирительно произнес.
— Ну что, так-то лучше?
Демайтер с усилием повернул голову к стене и не удостоил мастера ответом.
— Что ж ты вытворяешь, волшебник… Все не так, да? Мудрец бестолковый, лекарь непочтительный. Ни лечь, ни встать, легкое в клочья порвано, и спина болит… Жизнь — дерьмо и смысла в ней нет. Жалеешь, что не умер? — вдруг спросил Валерий Васильевич.
Демайтер вздрогнул.
— Как ты это делаешь? Тебя нет рядом, — прошептал он.
— Вот тебе раз! А где же я по-твоему? — удивился доктор.
Маг слабо шевельнулся.
— Какой сегодня день? Третий… Четвертый? Я не хочу ни есть, ни пить, не помню снов… У меня весь позвоночник в паутине. Другая кровь… Я не чувствую боль… Не чувствовал, пока не встал… Что вы… что ты со мной сделал, мастер?
— Это не паутина. Программируемый рассасывающийся биополимер с памятью формы, — задумчиво произнес Валерий Васильевич. — И не весь позвоночник. Видимо, из-за иррадиации тебе так кажется… Ну вот я ответил.
— Нет сил… на загадки… Скажи, чтобы я понял.
Доктор Шевцов взглянул в черные глаза Демайтера.
— Думаешь, это так просто? Тут и наши не с первого раза поймут. Давай-ка я тебя для начала перевяжу, а потом, раз уж так неймется, мы поговорим, о чем только пожелаешь, — предложил он. — Что, разрешения теперь у тебя спрашивать, раз ты у нас условно в сознании?
Вместо ответа Демайтер снова попытался встать.
Шевцов, придержал его за плечи.
— Ложись, полежи немножко, все будет хорошо. Не сопротивляйся, Демайтер, а то порвешь мою волшебную паутину. Сейчас все пройдет.
— М-м… спина-а… Уходите все! — прошептал Демайтер, блуждая невидящим взглядом по комнате.
— Все в порядке, дорогой, все ушли, куда послал. Только не вставай. Я тебя лежа перевяжу.
Маг скривился, стиснул зубы и молча перевернулся в постели на здоровый бок.
Илья дожидался врача снаружи почти час. Валерий Васильевич вышел, скользнул по нему недовольным взглядом и облокотился на обшарпанный деревянный парапет, огораживающий широкое крыльцо.
— Как он? — спросил Илья.
— Температурит, — усмехнулся судовой врач и опустил голову, разглядывая кисти рук. — Сознание спутанное. Ночью опять дренаж выдернул.
— Все плохо?
— Да как посмотреть… Критика снижена, а уникальные навыки управления физиологией сохранены. Загоняет организм за грань нейрогуморального истощения. На введение полиорганных корректоров выдает скачки физиологических параметров. Рефлексы повышены до судорожной готовности. Дыхание справа ослаблено в нижних отделах. Заживление ран первичным натяжением.
— Э-э… — сказал Илья и заткнулся.
Доктор Шевцов вздохнул, уперся ладонями в деревянные перила и выпрямился.
— Да в общем… Все как у всех, Илья, — сказал он. — Боится мужик в расцвете сил инвалидом остаться, хочет выздороветь побыстрее, чтоб от чужих людей не зависеть, и по дому скучает. А ты чуда ждал?