— Вы имеете в виду, что это не навсегда? — спросила Атайя, пытаясь найти себе оправдание.
Если талант пропадет, то и нечего говорить о правомерности его использования.
— Вспышки силы почти всегда утихают после мекана. Что касается твоего дара… может, он надолго, может, нет. Здесь трудно что-либо сказать, Атайя, тебе самой решать, — закончил Хедрик, и его глаза сверкали от белой зависти, как у отца, который знает, что его ребенок достигнет того, чего не удалось ему самому.
— Следует ли из этого, что мне самой надо решить проблему морали? Нужно ли использовать новый талант или нет?
Атайя вкратце объяснила, какой переполох будет в Кайте, когда обнаружится или просто пройдет слух, что можно заранее определить, спят ли в человеке всеми проклинаемые магические силы. Значит ли это, что дар надо скрыть или просто не пользоваться им в Кайте? Тут большая разница, к тому же определенные заклинания раньше запрещались из-за присущей им опасности, а не из политических соображений.
— Думаю, внутренний голос подскажет тебе, что нужно делать, — задумчиво ответил Хедрик. — Вряд ли справедливо применить талант по отношению лишь к некоторым, если ты не можешь дать преимущества всем. Слишком опасно, учитывая ситуацию у тебя на родине.
— Я склоняюсь к такому же мнению, — поддержал Бэзил, — однако, как отметил Хедрик, тебе самой выбирать. — Он по привычке нахмурил брови — пережиток прежнего недоверия, который тотчас испарился. — Думаю, мы можем доверить тебе принятие правильного решения. Полгода назад я вряд ли сказал бы такое, а сейчас полностью в этом уверен.
Хедрик приподнял белые густые брови. Атайя и сама до сих пор терялась, но радовалась, что наконец завоевала доверие верховного лорда.
— Что ж, раз уж ты в порядке, позволь спросить, как идет кампания? — перевел тему Хедрик, наполняя кубки. — Много людей перешло на твою сторону?
Атайя криво улыбнулась:
— Не так уж. Пара десятков.
Затем она ввела Хедрика в курс событий Кайта и проблем с волонтерами. Поскольку он лично принимал участие в наборе первых членов едва оперившейся армии колдунов, Атайя рассказала и о желании Дома Де Пьера продолжить ее дело на западе, о мудром положительном влиянии Тони и заразительном энтузиазме Ранальфа.
— А Ранальф показывает безупречную преданность кампании, — завершила Атайя. — Поверить не могу, что я когда-то в нем сомневалась. Теперь я беру ваше мнение на веру.
Хедрик скромно пожал плечами:
— С возрастом должна приходить рассудительность.
У Бэзила посерьезнел взгляд.
— Не все колдуны Саре подчиняются Мудрецу, Атайя. Ранальф — приятное исключение.
— Мудрецу?
Атайе не понравилась важность, с которой верховный лорд Бэзил это произнес. Отчего-то побежали мурашки по спине.
— Мне известно, что Ранальф некогда был наемным убийцей, он выступал против моего отца во время гражданской войны. Вы уже однажды упоминали Саре… в связи с каким-то культом. Мне нужно узнать об острове что-то еще?
Бэзил вопросительно взглянул на Хедрика.
— Я раньше не хотел обременять ее лишней заботой, — сказал Хедрик. — И так хватало хлопот с ведением кампании.
— Да… но теперь время пришло, — задумчиво отхлебнул вина Бэзил. — Сведений не так много, Атайя, и они не из приятных. В общем, там живут сектанты, которые утверждают, что их магический дар дает им право власти над другими, якобы их выбрал Бог, чтобы править землей. У них даже хватает наглости называть своего предводителя Мудрецом — просто оскорбление нашим ученым мастерам.
Атайя вспомнила «Книгу Мудрецов» — библию любого колдуна. В ней содержались труды самых великих магов за всю историю человечества. Для лидера мелкого вероисповедания великая дерзость окрестить себя Мудрецом.
— Как давно они существуют?
— Насколько мне известно, культ появился вскоре после Времен Безумия, лет двести назад. Как косвенное последствие репрессий, полагаю, но сомневаюсь, что кому-либо известно, как оно было на самом деле, кроме самих сектантов, конечно. Они немногочисленны и заняты своими делами. Слава Богу, — добавил он полушепотом.
Хедрик взял с полки книгу, полистал и нашел нужный абзац.
— Они называют себя магистериями, — сообщил он. — Если я не ошибаюсь, на сарском это означает «боги на земле».
— Надменный вздор, — фыркнул Бэзил.
— Я мало что могу перевести, — продолжил Хедрик, щурясь на страницы, — но, кажется, речь идет о маге, основателе культа, который предсказал, что однажды Бог даст им знак, и тогда они возьмут власть в свои руки.
— Что за знак? — спросила Атайя.
Хедрик положил книгу обратно на полку.
— Никто не знает, никто вне культа, если быть точней. Этот секрет они хранят в тайне.
— Интересно… — задумалась принцесса, встала на ноги и зашагала по комнате кругами. — В нашем лагере есть женщина из Саре. Ранальф ей не доверяет, он посматривал на нее весь вечер, но я не спросила у него почему. Может, они знакомы. Или она сектантка.
— Она опытная колдунья?
— Нет. Как и ее муж. Но брат — да. Говорит, он отправился в школу Дома Де Пьера в Килфарнане, когда в нем проснулись магические силы.
Хедрик покачал головой.
— Тогда они вряд ли имеют отношение к магистериям. Зачем связываться с простым народом, когда считаешь себя избранным? И если ее брат только что обрел колдовскую силу, то какой смысл отправлять его в Килфарнан вместо того, чтоб задействовать в культе?
Атайя кивнула, приняв довод.
— И то правда. У меня нет причин сомневаться в ней. Хотя мне непонятно, почему она пришла к нам. Пока эта женщина всего лишь предложила быть моей служанкой, а я уже привыкла обходиться без посторонней помощи.
— Ты притягиваешь любопытных людей, — сказал Хедрик, пытаясь закрыть вопрос. — Принимай их с радостью, как и всех остальных. Кто знает? Один из них может однажды оказаться ценным союзником.
Атайя улыбнулась, искоса посмотрев на лорда Бэзила.
— Да, иногда становишься друзьями с кем и не гадал, так ведь?
— Если не трудно, то не кичись этим на каждом углу, — ответил верховный лорд, расправляя плечи, словно чтобы вернуть себе свое достоинство. — Мне нужно заботиться о репутации.
Глава 9
Следующим вечером Атайя с Джейреном вернулись из Ат Луана после вихря тридцатичасового празднества, танцев и общения с друзьями двора Рэйки. Они уехали не только с наилучшими пожеланиями лорда Иана, удивившего всех не меньше Бэзила, но и с кошельком рэйкских золотых монет, переданных сыну, когда Атайя не видела.
— Он сказал, что хочет помочь лорнгельдам, — пояснил Джейрен, — но ты понимаешь не хуже меня, что это свадебный подарок. Отец не может открыто признаться, но, по-моему, он стал к тебе благосклонней.
Атайя благодарно улыбнулась: вдруг ей удастся так же очаровать Дарэка и епископа Люкина, да и мириады остальных холодных сердец.
Первым делом по возвращении из Рэйки Атайя послала Кейла в Халсей Манор сообщить королеве о своем визите.
— Найди в Халсее лорда Джессингера… и Николаса. Не забудь сказать, что мы с Джейреном прибудем через три дня ровно в полдень. И чтобы без посторонних: не хочу напугать какую-нибудь служанку королевы, как помощника Хедрика, — предупредила она, представив толпу падающей в обморок прислуги. — А он, кстати, привык к магии.
Вскоре стало ясно, что новость о побеге Атайи из монастыря Святого Джиллиана распространилась далеко за пределы уединенной деревушки Пайпвел. Сначала пришли два добровольца, на следующий день — еще пять, а на третий — семеро, и все они утверждали, что во многих семьях люди подумывают послать ребенка на попечение принцессы. Из уст новоприбывших лорнгельдов слетали схожие фразы: «Я ждал знака — возвращения Атайи», «Это предзнаменование, что Бог хочет, чтобы мы жили, а не просили отпущения грехов».