— Ранальф собирался зайти к Руперту узнать, нет ли известий об Атайе. Пока все тихо, — добавила Джильда, сочувственно глядя на Джейрена.
Об их отношениях уже всем было известно.
Джейрен хмуро кивнул и выпил весь эль одним глотком. Если по Кайбурну ходил новый слух, то он непременно достигал популярной таверны «Черные львы», а ее владелец Руперт, чей сын числился среди оставшихся учеников, сразу же передавал им эту информацию.
— Значит, ты сегодня практически одна работала с восемнадцатью людьми? — удивленно спросила Тоня. — Почему ты не попросила Фостера тебе помочь? У него очень хорошо получаются заклинания.
Переминаясь с ноги на ногу, Джильда опустила взгляд.
— Он один из двух, что ушли нынче ночью, — сообщила она. — Сказал, что с Трелэйн во главе было одно, а без нее — совсем другое. Мы теряем право на существование. Я пыталась уговорить его остаться, но тщетно. — Джильда смочила лоб парой капель эля. — По крайней мере Фостеру более не грозит сумасшествие, и он достаточно хорошо владеет магией, чтобы не наворотить дел. Может, это и стало причиной его ухода.
— Не сомневаюсь, ты сделала все возможное, — уверила ее Тоня. Внимательно всмотревшись в лицо Джильды, она недовольно прикусила губу. — Смотри не перенапрягайся. Я знаю, когда мы уехали, учителей осталось мало, но тебе надо приберечь силы до родов. — Она добродушно улыбнулась. — Вот тогда придется попотеть.
Тоня допила пиво и промокнула со рта пену фартуком.
— Раз мы вернулись, надо посмотреть, чего достигли наши ученики. По крайней мере те, кого мы обучали до отъезда, — добавила она полушепотом, нахмурив брови.
Своим обычным быстрым шагом Тоня повела их к полудюжине колдунов под яблоней. Джейрен щурился от солнца. Нет, это не яблоня, а клен: талантливый ученик нанес на ветви иллюзорное заклинание и теперь срывал спелые яблоки и одно за другим метал их в никуда. Когда они приблизились, ученики отложили занятие, иллюзии рассеялись, визуальные сферы исчезли. Юноша в очках оторвал взгляд от книги, что лежала у него на коленях, и рядом неожиданно появился еще один человек: снялся умело наложенный невидимый покров. Несмотря на хор радостных приветствий, ученики заметили, что Джейрен с Тоней вернулись ни с чем. Некоторым удалось скрыть разочарование, другие были откровенно раздосадованы.
— Вижу, ты почти одолел «Книгу Мудрецов», Жерар, — сказал Джейрен молодому человеку в очках, пытаясь скрыть свое облегчение, что не все их покинули. — Уже запомнил последовательность Советов?
— Вы не нашли ее?
Такая прямота проткнула мыльный пузырь веры, которую Джейрен столь тщательно берег.
— Нет, — серьезно ответил он. — Пока нет.
Жерар на мгновение замолк, о чем-то думая, затем решительно закрыл книгу и поднялся на ноги.
— Тогда я ухожу.
— Уходишь? Куда?
— Куда угодно… отсюда, — кратко ответил он, взял легкую накидку, на которой сидел, смахнув приставшую к ней сухую траву. — Я сын потомственного строителя и знаю, что стены не ставят, не заложив фундамента. Иначе все провалится.
— Жерар…
Как и все, кто ушел до него, юноша был готов следовать за Трелэйн, сестрой короля, единственной дочерью Кельвина. Совсем другое — вверять себя основателям ее кампании, ни один из которых не является уроженцем Кайта. Не имела никакого значения даже сомнительная репутация Атайи до занятия колдовством и до суда по обвинению в ереси. Имя ее отца придавало принцессе романтический ореол, делало ее живой легендой. В ней течет королевская кровь, и жители Кайта не забыли об этом.
— Я уже две недели как решил уйти, если вы вернетесь без Трелэйн. — Жерар повесил на плечо накидку и вручил книгу одному из учеников. — Должен сказать спасибо за то, чему вы меня научили — все вы… — сказал он, окинув взглядом Джейрена, Тоню и Джильду, — но мне здесь больше нечего делать. Если принцесса Атайя вернется, вернусь и я.
Жерар быстрым шагом направился к лесу, несомненно, в лагерь за вещами. Тоня поспешила за ним, но не так бодро, как ранее, словно знала, что любые, даже самые убедительные доводы будут тщетны.
— Черт возьми! — пробурчала Джильда. Джейрен поднял бровь: он первый раз слышал, чтобы она ругалась. — Я надеялась, он скоро станет учителем. Жерар уже знает свои буквы и так быстро все схватывает…
Она замолкла, провожая Тоню с юношей печальным взглядом, выдавая уверенность, что больше его не увидит.
Если вернется Атайя. Слова Жерара звучали в голове Джейрена как похоронные колокола. Если. Он тотчас стал гнать мысли о неудачном исходе. Тоня права: нельзя терять надежды, как бы трудно это ни становилось день ото дня.
Испив чашу разочарований, Джейрен решил пойти в лагерь поспать. Он кивнул Джильде, повернулся в сторону леса и тут заметил здорового широкоплечего мужчину, который вприпрыжку бежал через луг. Ярко-рыжие волосы и борода светились точно маяк на фоне зелено-золотой травы. Несмотря на трагичность обстановки, Джейрен улыбнулся: ему очень нравился Ранальф с его непристойным юмором. Бывший наемник с острова Саре, Ранальф Осгут был грубым, но очень приятным человеком, от которого в любой момент можно ожидать громкой отрыжки или открытого почесывания любого места, что зудит. Невзирая на внешнюю неотесанность, он жаждал увидеть Атайю дома целой и невредимой, как и все остальные.
— Скверно выгладишь, — сказал Ранальф вместо приветствия, взглянув на потную рубашку и грязные штаны Джейрена.
Он не задал вопроса об Атайе, прочтя ответ по глазам.
— Точно подмечено, Ранальф. Я и чувствую себя скверно, — опустил плечи Джейрен.
— Кто-то в городе нас разыскивает, — ткнул он пальцем туда, откуда прибежал.
По лицу и шее тонкими струйками блестел пот. Хоть сильное тело было в хорошей форме, наемник тяжело пыхтел, никак не мог восстановить дыхание.
— И что в этом необычного? — спросил Джейрен. — Хорошо, если бы наши ряды пополнялись.
— Он говорит, что наш друг, — добавил Ранальф, сняв рубашку и утирая лицо. — Этот человек знает твое имя.
Джейрен нахмурил брови, сложил руки на груди и задумчиво уставился в землю. Крайне мало людей в Кайбурне знали его по имени, и большая часть из них желали его смерти.
— Тогда наш любопытный друг или не друг вовсе, или дурак, — отметил он. — Если так открыто спрашивать обо мне, то недолго и загреметь в тюрьму за связь с еретиками.
— О, он прекрасно осознает, что делает, — возразил Ранальф. — Сначала посетил дом сэра Джарвиса, который вряд ли сдал бы его. Стал спрашивать об овчарне — а ее существование ни для кого не секрет, — потом упомянул твое имя и сказал, что проделал путь из Делфархама, чтобы повидаться с тобой. У Джарвиса возникли подозрения, не человек ли это Дарэка, и он оставил мне записку в таверне «Черные львы».
— И кем был наш загадочный гость?
— Не захотел давать своего имени, — покачал головой Ранальф. — Вообще ничего не сказал, кроме того, что у него для тебя крайне важная информация. Джарвис утверждает, что незнакомец — старый человек, около шестидесяти. На нем одежда благородного господина, но она явно видела лучшие деньки. Знаешь такого?
Джейрен взял нитку собственного изношенного наряда и улыбнулся, вспомнив, что некогда и сам одевался как сын герцога.
— Знаю я такого, — ответил он. Улыбка сошла с лица, сменясь тревожным взглядом. — Похоже на западню.
— Не исключено, что король опять пытается поймать тебя.
— Я так и подумал. — Джейрен ходил по кругу, потирая подбородок: собирался с мыслями. — Мы знаем, где его найти?
— Джарвис попросил старика зайти к нему завтра в полдень и отослал ночевать в «Черных львов». Руперт присмотрит за ним, мало ли что тот надумает.
— Ему не доведется ничего надумать, — заявил Джейрен и посмотрел на юг, в сторону Кайбурна. — Если это ловушка мы сами спустим курок. Я поеду сегодня в город навестить нашего «друга» и поговорю с ним на своих условиях. Хочешь присоединиться ко мне? — спросил он Ранальфа.