На нашем ложе возлежали.
Они друг друга целовали.
Жена была обнажена
И предавалася со страстью
Любви греховной. А мой друг
Был нежен с ней и очень счастлив.
Прикосновения их рук
И обжигающие взгляды
Меня совсем с ума свели.
Я закричал: «Как вы могли?»
И лук схватил, лежащий рядом.
Стрелою друга я пронзил,
И дух тот сразу испустил.
Потом я подбежал к жене
И за руку ее схватил.
Тогда она сказала мне,
Чтоб и ее я погубил.
Я удивился и спросил,
Неужто правда это,
И умереть она желает?
Жена сказала, что страдает
И смысла жить теперь ей нету,
Ведь Михаэля я убил
И этим сердце ей разбил,
Меня ж она давно не любит
И больше жить со мной не будет.
Когда услышал это я,
То злость обуяла меня.
Я очень сильно озверел
И задушить жену хотел.
Но сделать этого не смог.
Веревками ее связал.
И дом наш сразу же поджег,
А сам скорее убежал.
Чрез лес бежал я очень долго.
Бежал неведомо куда.
Мне было плохо, очень плохо!
Ведь потерял я навсегда
Жену любимую и друга.
Двух человек я погубил.
Осознавать то было мука!
Я преступленье совершил
И опасался правосудья.
Ведь знал я, скоро будут люди
Везде разыскивать меня.
И стал с тех пор скрываться я.
Потом к тебе пришел, старик.
Ты должен помнить этот миг.
Я приютить меня просил.
Усталый и голодный был.
Тогда меня ты пожалел:
И накормил, и обогрел,
И у себя оставил жить.
Отцом и другом ты мне стал.
Но я не мог счастливым быть.
Томился, мучился, страдал.
Мой брат и друг, жена моя,
Как призраки, со мною были.
Преследовали каждый день меня:
И днем, и ночью приходили.
Я видел ясно их,
Как будто бы живых.
Они смотрели и молчали.
Меня безмолвно упрекали.
Старик! О, если бы ты знал,
Как видеть их ужасно!
Мне было тяжело и страшно.
Так сильно я переживал,
Что смерти только лишь молил.
А бог немилосерден был.
Он оставлял меня в живых.
Но умереть я все ж решил.
Кинжалом грудь себе пронзил.
Тогда меня спас ты, старик.
Теперь, прослушав мой рассказ,
Надеюсь, понял ты, друг мой,
Что ты меня напрасно спас.
Старик
Нет, не согласен я с тобой.
Я не напрасно спас тебя.
Хоть тяжела твоя судьба,
Ты должен жить, сынок,
Покуда не придет твой срок
Покинуть мир по воле бога.
Юноша
Я не могу жить. Мне так плохо!
И дни, и ночи нелегки.
На душу давят мне грехи.
Старик
Ты должен терпеливым быть,
Смиренно муки принимать,
Грехи свои все искупить
И больше их не совершать.
Тогда былое ты забудешь.
И жить, сынок, спокойно будешь.
Юноша
Нет, друг мой, не свершиться чуду!
Я не смогу спокойно жить.
И никогда я не забуду,
Что довелось мне совершить.
Я снова стану так страдать,
Что буду смерти лишь желать!
Старик
Сынок, нам бог грехи прощает
И шанс исправиться дает.
И тот, кто грех свой искупает,
Спокойно на земле живет:
Не мучается, не страдает
И гибели своей не ждет,
Как избавления от мук.
Ты должен помнить это, друг.
Юноша
Старик, бог не простит меня.
Ведь тяжелы грехи мои.
Расплачиваться буду я
За них все ночи и все дни.
Мне муки адовы даны.
И я не в силах изменить
Что-либо в этой бренной жизни.
Ведь я — убийца. И простить
Меня не сможет наш Всевышний.
Старик