Но берег нам не виден был.
Так далеко мы оказались.
Меж тем сильнее ветер выл,
И волны выше поднимались.
Мы стали вскоре задыхаться
И поняли: не хватит сил,
Чтобы до берега добраться.
О, как ужасен миг тот был!
Предчувствие смертельного исхода
Отчаяние в нас вселяло.
А бушевавшая природа
Надежды нам не оставляла.
Мы испугалися и стали
Людей на помощь громко звать.
Но тщетно. Нам не отвечали.
И нас не бросились спасать.
Тогда вскричала наша мать:
«Не бойтесь, дети! С вами я.
Не думайте о смерти.
Держитесь крепко за меня.
Мы не умрем, поверьте.
А просто в мир иной уйдем.
И там бессмертье обретем».
Те матери моей слова—
Последнее, что помню я.
Чрез день очнулся я едва,
Когда отец нашел меня
На берегу реки злосчастной.
Про мать я, про сестру спросил.
Ответа же не получил.
Отец был мрачный и несчастный.
И ничего не говорил.
Тогда я понял, что скорбил
О дочери он и жене.
И стало очень тяжко мне.
Я боль утраты испытал.
Когда смерть близких осознал.
И уж не мог спокойно жить
И происшедшее забыть.
Я мучился, что жив остался,
Когда погибли мать с сестрой.
Мне постоянно вспоминался
День, обернувшийся бедой.
Отец мой тоже так страдал!
Забыл про все дела.
И днем, и ночью горевал.
И жизнь у нас была
Полна лишь горя и печали.
Мы каждый день переживали.
Так десять лет прошло.
Но время то не унесло
Воспоминанья о родных.
Нам было тяжело без них.
Соседи очень нас жалели.
Поэтому помочь хотели.
И часто в гости приглашали.
От мрачных мыслей отвлекали.
У них дочь юная была
Красавица Камила.
Она, как розочка, цвела
И всех мужчин манила.
И мы с отцом ей любовались.
И баловать ее старались:
Вещицы разные дарили
И сладости ей приносили.
Подарки нравились Камиле.
Она была любезна с нами.
И мы все чаще приходили
К соседям нашим вечерами.
На дочь их милую смотрели
И наше горе забывали.
С красавицею песни пели,
Беседовали, танцевали.
И быстро те часы летели,
Когда с Камилой мы бывали.
С ней расставаться не хотели.
И с сожаленьем покидали
Прелестную соседку нашу.
А возвратившися домой,
Мы думали о ней одной.
Казалось нам, что нету краше
На свете девы и милей.
Нам было хорошо лишь с ней.
И вскоре стал я замечать,
Что мой отец влюбился.
Он перестал переживать,
Стал бодр, принарядился,
И о женитьбе уж мечтал.
Хотя отлично сознавал,
Что стар он для Камилы.
К тому же дева не любила
Его нисколько. И порой
Отца надолго оставляла
И уходила в сад со мной,
Где с наслаждением гуляла.
Отец же становился злой,
Ко мне Камилу ревновал.
И вечером, придя домой,
Он ссорился со мной, кричал,
Что я — неблагодарный сын,
И жизни радуюсь один,
Не думая о нем,
А он, доживший до седин,
Не может счастлив быть, и в том
Виновен только я.
Отца я слушал и молчал.
Он долго упрекал меня.
Ходить к соседям запрещал
И видеться с Камилой.
Но я запрет не выполнял.
Камилу видел, с ней гулял.
Отцу известно это было.
Его мое непослушанье
И раздражало, и бесило.
А я не обращал вниманья
На гнев отца, ходил к соседям.
Их дочь была довольна этим.
Ей нравилось со мной
День проводить любой.
Ведь юности года
Сближали нас тогда.
Мы рады встречам были
И ими дорожили.