- И все-таки мне хочется поколотить тебя. Ты богохульник, раз якшался с улинкой, Огерн, - проревел кузнец. Он взял щипцами новый брус металла и принялся изучать взглядом его поверхность.
- Ну, поколоти, - сказал Огерн тихо и, пожалуй, даже сочувственно. Поколоти, если у тебя хватает смелости прогневать дух Ломаллина.
Аграпакс изучал тускло блестящий металл.
- Дух или не дух - Ломаллин по-прежнему всесилен.
- Дух или нет, - ответил Огерн, - но ты бы не рискнул потерять расположение одного из тех немногих улинов, которые относятся к тебе дружески.
Аграпакс нетерпеливо пожал плечами:
- Ломаллин ко всем относится дружески.
- Даже ко мне, - сказал Огерн. Аграпакс долго смотрел на огонь. Наконец он повернулся и сухо кивнул мудрецу:
- Это так, поэтому я буду разговаривать с тобой вежливо, ибо друг моего друга - мой друг. Скажи же мне, Огерн, - зачем ты пришел сюда? Зачем ты искал меня?
Огерн кивнул на самого рослого из своих попутчиков:
- Этого воина зовут Кьюлаэра. Он взял на себя выполнение долга, обещанного тебе другим. Улин уставился прямо на Кьюлаэру.
- Взять на себя долг и ношу за другого, когда тебе самому это не нужно? Что же ты за глупец, смертный?
В этот миг Кьюлаэра и в самом деле почувствовал себя глупцом.
- Я глупый человек, великий Аграпакс. Одобрительный блеск появился в глазах кузнеца.
- Он учтиво разговаривает по крайней мере и, возможно, наделен зачатками мудрости. Чей же долг ты взял на себя?
- Од.., одного короля, он живет в нескольких неделях пути отсюда, сказал Кьюлаэра. - Его зовут Орамор.
- Орамор... Орамор... - Кузнец отвернулся, нахмурился, перекатывая имя, словно камешек во рту. - Не припомню. И все же не так много людей ко мне приходило, чтобы я их напрочь забыл. Что он мне обещал?
- Отдавать вам первый урожай его полей и пастбищ, о Кудесник.
- Зачем он обещал мне это?
- В качестве платы за неуязвимые доспехи, магическое оружие и знания о том, как ими правильно пользоваться, чтобы защитить свой народ от варваров и разбойников.
- А! Нагрудник, шлем и поножи из яркой бронзы с различными примесями! - Аграпакс кивнул. - Да, прекрасно помню. Но что-то он припозднился с первым урожаем, а? Это было, наверное, несколько лет назад.
- Не меньше двадцати, - сказал Кьюлаэра, голос которого ему самому показался тоненьким.
- Двадцать? Да, это не так уж много. Но первый урожай зерна и мясо не смог бы сохраниться так долго, верно?
- Верно. - И снова Кьюлаэре показалось, что он пищит, отвечая кузнецу-великану. - Он обменял его на золото.
- На золото! - прогремел Кудесник. - Значит, он нарушил обещание? Ты хочешь сказать, что он нарушил обещание, данное улину?
- Да. - Сердце Кьюлаэры бешено застучало от страха.
- Вот уж тупица! Он что, не представляет себе, какая кара может обрушиться на человека, нарушившего клятву, данную богу?
Теперь заговорил Огерн:
- К нему пришел посланец Боленкара, великий Аграпакс, и так ослепил и одурманил его красивыми словесами и витиеватой ложью, что тот и думать перестал о возможности кары.
- Боленкар? Это еще кто такой?
- Старший из получеловеческих детей Улагана.
- А, ульгарское отродье! Да, теперь припоминаю. Вечно крадущийся по залам отцовского дворца, мрачный и задумчивый. Значит, он пришел к власти?
Кьюлаэра молча вытаращился, потрясенный осведомленностью улина.
- Пришел, - ответил Огерн. - Он хочет взяться да отцовские дела, превзойти его и тем самым освободиться от своей ненависти к Улагану.
- Превзойти его! - Аграпакс резко выпрямился. - Значит, он хочет уничтожить все молодые расы?
- Я уверен, что именно таковы его замыслы, - спокойно ответил Огерн.
У всех остальных душа ушла в пятки. Никогда прежде они не чувствовали по-настоящему ужаса замыслов ульгарла - Ну, тогда неудивительно, что этот человеческий король был облапошен! Надо было ему уши надрать, а не доспехи ковать. И ты решил исправить то, что натворил посланец Боленкара?
Огромные глаза вновь впились в Кьюлаэру.
- Я.., решил, да, - неуверенно выговорил воин.
- Жуткая глупость - взваливать на себя такую ношу, когда ты сам в этом не нуждаешься! Зачем ты сделал это?
- Почему... Я... Я не могу ответить, - запинаясь, выговорил Кьюлаэра.
- Не можешь ответить? Нет, можешь! У тебя есть губы и язык, есть и легкие, чтобы пропускать через них воздух! Говори, человек! Зачем ты решился на то, чтобы исполнить чужое нарушенное обещание?
Кьюлаэра словно язык проглотил, он лишь смотрел в огромные, злые глаза и пытался собраться с духом - Говори! - еще раз приказал улин.
- Это.., это было по справедливости! - вот все, что смог сказать Кьюлаэра.
- Верно! Но почему?
- Потому что.., данное слово надо выполнять, - наконец более свободно заговорил воин. - Потому что, нарушив данную тебе клятву, король предал своих крестьян, простых людей, таких же, как те, что взрастили меня, таких же, как я сам! Он втаптывал их в грязь, которую они пахали, чтобы выжать из них еще несколько золотых монет! Они жили в жалких лачугах, в то время как он выстроил для себя высоченный дворец и украсил его дорогими вещами, какие только хотелось иметь его жене! Нет, великий Аграпакс, это было несправедливо, еще как несправедливо! - Кьюлаэра понял, что перешел на крик, и, застыв, затрясся, с вызовом глядя на улина.
А Аграпакс кивнул медленно, с одобрением:
- Значит, увидев в его крестьянах самого себя, ты заставил его выполнить обещанное. Ответь же, как тебе это удалось?
- В.., в поединке, великий Аграпакс. Один на один.
- В поединке?! Как ты мог победить того, кто был вооружен моим мечом и облачен в мои доспехи?
- Огерн снял их с него, - просто ответил Кьюлаэра.
- Снял?! - Кузнец повернулся к мудрецу. - Как тебе удалось это, о смертный мастер?
- Я узнал твою работу, как только увидел ее, - ответил Огерн. Дотронувшись до доспехов посохом, я попросил их оставить того, кто их не достоин.
На некрасивом лице улина появилась улыбка. Он оглушительно, но беззлобно засмеялся.
- Молодчина, молодчина, Огерн! А вот будь ты плохим, а тот король хорошим - доспехи остались бы на нем и его защитили! Да, очень мудро! - Он повернулся к Кьюлаэре. - Значит, ты, крестьянин, победил короля и заставил его выполнить обещанное! Но почему ты не заставил его самого принести мне первый урожай?