- Что ж, да будет так. Полмили назад мы проходили мимо пруда. Все наполнили свои бурдюки водой? Все кивнули.
- Мы разобьем здесь лагерь и отдохнем, - сказал Кьюлаэра, - в такую жару идти опасно. Когда солнце спрячется, мы отправимся в путь.
Когда село солнце, ночь наступила поразительно быстро. Путники собрались, затушили костры и вышли в пустыню, отдохнувшие и окрепшие. Через час было уже почти прохладно.
Они шли всю ночь, а утром разбили лагерь. Йокот подошел к Кьюлаэре и сказал:
- Я не чувствую здесь воды - ни скрытой, ни открытой. Я бросал кости и искал приметы, но не нашел ни единого намека на то, что во время ближайшего перехода мы найдем влагу.
Кьюлаэра кивнул и обратился к Китишейн:
- Скажи, чтобы никто не пил без твоего приказа. Китишейн уставилась на него:
- Почему я?
- Потому что если этим буду заниматься я, то мы будем пить либо слишком часто, либо слишком редко, но только не так, как нужно. А ты лучше знаешь, как часто можно пить, - тебе и отвечать за воду.
С наступлением ночи они пошли дальше. Китишейн распорядилась делать по три глотка воды каждый час и давала знать, когда это время наступало. В самый темный час ночи, когда стало очень холодно, Вира вскрикнула. Войско остановилось, Кьюлаэра обернулся к женщине. Она показывала куда-то вдаль. Кьюлаэра посмотрел в ту сторону и ничего не увидел. Он подбежал к Вире:
- Что ты там видишь?
- Какие-то белые пятна приближаются, они будто бы летят над пустыней!
- Привидения! Привидения! - Еле слышный шепот пронесся по рядам.
- Встать в кольцо с оружием наготове! - рявкнул Кьюлаэра. - Что бы это ни было, мы покажемся ему колючим!
Они стали быстро строиться Готовность к бою прибавила им отваги. Заняв места, все обратили взоры во тьму, ожидая появления привидений.
И они появились - белые колыхающиеся силуэты высоко над песком, - в точности такие, какими их описала Вира!
Когда они приблизились, Йокот крикнул - Это не привидения - это люди! И одному Богу известно, что за животных они оседлали!
- Готовьте стрелы и копья, - крикнула Китишейн, - но без моего приказа не кидайте и не стреляйте. Это могут быть и друзья.
Особой надежды, правда, в ее голосе не прозвучало.
Незнакомцы уже почти врезались в маленькое войско, когда всадники натянули поводья и северяне смогли разглядеть их скакунов. Это были высокие, длинношеие, длинноногие, нескладные звери, на спинах которых возвышались горбы. Всадники сидели в седлах поверх этих горбов, в красивых балахонах, которые, не будь они усыпаны песком, были бы белыми. Головы их покрывала ткань, скрепленная веревочными кольцами. Они были загорелыми и бородатыми. Посреди всадников на спинах высоких скакунов вместо седел стояли небольшие домики с занавесками. В руках мужчин сверкали мечи; не было видно ни одной женщины и ни одного ребенка.
Оба войска враждебно взирали друг на друга, потрясая оружием, но и те и другие чувствовали себя неуверенно.
- Это не враги, - сказала наконец Китишейн, - иначе они уже набросились бы на нас.
Кьюлаэра кивнул, сделал шаг вперед, переложил меч в левую руку, а правую поднял и сказал:
- Мир!
- Кьюлаэра! - прошептала Китишейн и затаила дыхание.
Один из всадников подвел своего зверя чуть ближе, переложил меч в левую руку и, подражая Кьюлаэре, поднял правую вверх:
- Солэм!
- Может, на их языке это означает "мир"? - спросила Луа.
- Очень может быть. - Кьюлаэра не спускал глаз с лица всадника, стараясь выглядеть дружелюбно. - Что будем делать дальше, Китишейн?
- Попробуем с ними поговорить, - ответил Йокот.
Он сделал шаг вперед, поднял правую руку и произнес фразу, которую не понял ни один из его соратников.
Человек во втором ряду всадников удивленно посмотрел на него, тронулся с места и встал рядом с вожаком. Он спросил что-то на странном языке чужом и для его людей, судя по их удивленным лицам.
Но для Йокота язык этот не оказался таким уж чуждым. В его голосе, когда он отвечал второму всаднику, слышались радость и облегчение, но друзья вздрогнули, когда услышали, что он закончил фразу словом "Боленкар". Всадник вроде бы тоже вздрогнул и что-то ответил - быстро и взволнованно. Друзья снова услышали слово "Боленкар".
Йокот отвечал всаднику, широко улыбаясь, потом повернулся к друзьям и сказал:
- Это их шаман. Они тоже враги Боленкара. Он сказал мне их народную пословицу: "Враг моего врага - мой друг".
- Ну, значит, мы-то уж точно друзья! - страстно воскликнул Кьюлаэра. Как зовут наших друзей и как получилось, что они прискакали к нам?
Йокот повернулся к шаману и переговорил с ним. Тот отвечал, и, пока он говорил, лицо Йокота становилось все мрачнее и мрачнее. Когда шаман умолк, Йокот коротко ответил ему и повернулся к друзьям:
- Его зовут Юзев, он шаман племени Дариада. Они прискакали к нам, потому что увидели нас издалека, а они всегда спешат навстречу беде, а не бегут от нее.
Кьюлаэра согласно закивал:
- Мудро.
- Да, до тех пор, если они сами не начнут создавать сложности там, где их и не было, - хмуро сказала Китишейн. - Но что погнало их в пустыню ночью?
Йокот спросил. Разговор между ним и шаманом всадников в переводе Йокота происходил примерно так:
Йокот: Зачем вы скачете в темноте? Юзев: Пустыня беспощадна, днем скакать слишком жарко.
Йокот: Так я и подумал, поэтому и мы вышли сюда ночью. Но куда вы вообще скакали?
Юзев: Мы искали пастбища для нашего скота. Мы так живем, все время кочуем, потому что подножного корма здесь немного. Когда наши животные съедают всю траву в одном месте, нам приходится искать другое.
Йокот: Удивляюсь, что вам вообще удается найти траву в этих пустынях.
Юзев: Мы знаем, где растет трава и где прячется вода, эти знания в течение многих поколений переходили от родителей к детям. Но теперь большинство источников пересохло, и пальмы гибнут. Трава становится коричневой и сухой, рассыпается в пыль и улетает. Пустыня расширяется, как это происходило и в дни Дариада-защитника, и нам, живущим на границах живой природы, приходится уходить в поисках пастбищ все дальше и дальше, Йокот: Печальная история, и она, конечно, объясняет причины ваших странствий. Вы скакали очень быстро. Юзев: Мы бежали от солдат гормаранов.