— Пахнет солью, попадающей в воздух и развеиваемой ветром, — ответил мудрец. — Но нам не придется шагать тысячу миль. Этот залив, что перед нами, — шириной всего в сотню миль.
— Мне придется тащить этот сундук в такую даль? — закричал Кьюлаэра.
— Нет, Кьюлаэра, тебе придется дотащить его только до корабля. — Мудрец показал пальцем, и они увидели корабли с высокими мачтами и скопление домов на берегу. — Мы доплывем до города, за которым поднимаются горы. Нам нужно только пройти десяток миль по противоположному берегу, но девять из них по горам.
Услышав это, Кьюлаэра застонал, но заявил решительно.
— Ладно, хоть на корабле передохну.
— Нам там сундук придется охранять, — заметила Китишейн.
— Верно, — согласился Миротворец. — Йокот, настало время тебе поучиться обходиться без сна.
— Похоже на то, — ответил гном. — А Кьюлаэре уже давным-давно надо было этому выучиться.
Воин бросил на него взбешенный взгляд, но гном этого не заметил: он уже шагал вниз по тропе.
Миротворец нашел постоялый двор, оставил там Кьюлаэру с Китишейн и Луа, и они с Йокотом пошли искать корабль. Кьюлаэра все время мрачно оглядывался по сторонам, как будто ждал, что из стен выскочат воры или в дверь ворвется дюжина разбойников. Женщины, как могли, старались отвлечь его легкой беседой, но это было без толку, поэтому они только обрадовались, когда Миротворец и Йокот вернулись.
— Нам надо поспешить. Корабль отправляется с отливом, когда бы он ни начался, — сказал Миротворец и вытащил из-под плаща огромный пустой кожаный мешок. — Достаточно велик. Ящик в нем поместится, Кьюлаэра и еще мы положим сюда нашу запасную одежду, чтобы было непонятно, что лежит в мешке.
— Здорово придумано!
Кьюлаэра поднял ящик, Луа быстро засунула часть запас ной одежды на дно мешка, Кьюлаэра поставил сверху ящик. Распрямился он с заметным облегчением.
— Так будет легче нести.
— Да, и спрятан ящик хорошо, — заметила Китишейн. Кьюлаэра кивнул и взвалил мешок на спину.
— Ага. Вряд ли стоит показывать всякому, что у нас с собой маленький, но очень тяжелый ящик с золотом, верно? — Когда мешок лег на спину, на лице Кьюлаэры появилось изумление. — Он стал легче.
— Всего лишь простенькое заклинание, — неуверенно сказал Йокот. — Может, вдруг опять потяжелеет — я все-таки пока новичок.
— И на том спасибо, — успокоил его Кьюлаэра. — Передохнуть так приятно.
Но всю дорогу до пристани он шел мрачный как туча. Высокие мачты маячили впереди. Китишейн не сводила с Кьюлаэры тревожного взгляда и наконец спросила:
— Что тревожит тебя, друг?
— Ваша забывчивость! — выпалил Кьюлаэра. — Как ты могла забыть о том, как я пытался обойтись с тобой? Как вы все могли забыть об этом?
Китишейн вспомнила, вздрогнула и чуть-чуть отошла от него.
— Я и не думаю об этом, Кьюлаэра. Ты так изменился, что в тебе почти ничего не осталось от того мерзкого лесного бродяги, что набросился на меня.
Кьюлаэра от этих слов поморщился, но огрызаться не захотел.
— Значит, было глупо напоминать вам об этом. Ты слишком добрая, Китишейн, и я могу тебя понять. И Луа тоже.
— А Йокот?
Кьюлаэра пожал плечами:
— Он мужчина, как и я. Я не заблуждаюсь на его счет. Он бы с радостью свалил на меня дерево, если бы решил, что не нуждается в том, чтобы я еще раз спасал ему жизнь.
Гном услышал, обернулся, но глаз его под маской видно не было.
— Ты вправду так думаешь, Кьюлаэра? — хмуро спросил он. — Ну ладно.
Он отвернулся и зашагал дальше.
Кьюлаэра двинулся следом, мрачно глядя в спину гному. Он вынужден был признать, что гном не обязан был облегчать ему ношу; он не мог сделать это, рассчитывая на то, что Кьюлаэра при случае опять выручит его. Он сбавил шаг, чтобы окинуть взглядом всех своих попутчиков и поразмышлять над загадкой доброты. Когда они пришли к кораблю, Кьюлаэра уже почти поверил в нее.
— Быстрее на борт! — Капитан нетерпеливо махал им рукой. — Быстрее, иначе пропустим прилив.
Они поспешили. Кьюлаэру начало мутить, когда трап раскачивался под его тяжестью. Два матроса убрали трап, как только Кьюлаэра оказался на борту.
— Устраивайтесь около рулевой рубки, — приказал капитан, повернулся и зашагал по палубе, выкрикивая странные слова, типа «отдать швартовы».
Кьюлаэра с облегчением опустил свой мешок и плюхнулся рядом.
— Ты понимаешь хоть одно слово из того, что они говорят, Миротворец?
— Я понимаю «отдать» и «поднять», — ответил Миротворец. — У моряков свой язык, и я не так часто плавал по морю, чтобы научиться ему.
Кьюлаэру очень удивило то, что старик признался в невежестве.
Китишейн подошла к ним поближе и пробормотала:
— А моряки не считают, что женщина на корабле приносит несчастье?
— Так думают те моряки, что совершают дальние плавания, — ответил мудрец, — те, кто уходит от берегов на многие недели, а то и месяцы, когда у них есть время для того, чтобы устраивать драки за милостивую женскую улыбку. А это небольшое судно, их плавания длятся недолго, и они не успевают заскучать. На самом деле моряки зарабатывают деньги на перевозке странников и дорожат их доверием. Многие из тех, кого им случается перевозить, — женщины.
Ветер наполнил паруса над головой, корабль поплыл в сторону горизонта. Йокот принялся взволнованно подпрыгивать.
— Подними меня на плечи, Кьюлаэра, умоляю! Я почти ничего не вижу!
— А мне бы хотелось поменьше видеть, — простонала Луа, прижимаясь к Китишейн, а ее подруга, прижав девушку-гнома к себе, стояла, смотрела на широкие водные просторы, и глаза у нее горели.
— Посмотри, Луа! — крикнул Йокот с высоты плеч Кьюлаэры. — Это так удивительно! Я и не знал, что бывает так, когда не видишь ничего, кроме неба и воды! Ее так много!