Йокот, дрожащий, ошеломленный, не спускал глаз с волн. Миротворец сказал духу, что тому не удастся полакомиться живым человеком!
Но мудрец, похоже, поступил разумно: волны, скорее ворча, нежели грохоча, проговорили:
— Ненавижу вкус мяса и готов благодарить вас за одно то, что вы бросили мне только неживую вещь. Но если вы собираетесь мне указывать, я уничтожу здесь все живое!
— Пощади, о Могучая Вода! — воскликнул Йокот. — Я совсем недавно научился шаманскому языку, и до сих не знаю толком, на каком языке с каким созданием говорить! Я не подозревал, что у воды есть дух, я думал, что у нее нет собственной жизни.
Дух всмотрелся в Йокота пристальнее:
— Разумеется, ты же гном, и ты считаешь, что только земля и камень обладают душой. Теперь ты понимаешь свою ошибку?
— Понимаю, — страстно сказал Йокот. — О, поверьте, понимаю!
— Пожалуйста, о Дух! — вперед вышла Луа с молитвенно сложенными руками. — Сжалься над нами! Верни нам то, что мы потеряли!
— Жалость! — рявкнул дух. — Какая жалость может быть у потока воды?
— Вода — это жизнь, — возразила Луа. — Когда мы говорим о мирной жизни, что она течет, как вода, — мы подражаем ей. Смилуйся, пожалуйста, отдай то, что взял!
— Отдать? — Вода загрохотала, резко взметнувшись вверх, и в ее потоке появились пляшущие скелеты вперемежку с размокшими пнями, камнями, железными колесами, глиняными черепками, каменными топорами, отколотыми наконечниками копий и прочим всевозможным мусором. Все это прогрохотало вместе с голосом волны:
— БЕРИ, ЧТО ПРОСИЛ! СКЕЛЕТЫ ВСЕХ УТОПЛЕННИКОВ, ВСЕ ОТБРОСЫ, ЧТО ПРИНОСИЛИ МНЕ РЕКИ В ТЕЧЕНИЕ ВЕКОВ! ШВЫРНУТЬ ВСЕ ЭТО ТЕБЕ?
Девушка-гном задрожала и воскликнула: «Нет!» — с таким отчаянием, что водяной столб тут же утихомирился.
— Спасибо вам, о Воды, — с облегчением вздохнула она. — Я не прошу вас вынести на поверхность то, что затонуло, — просто позвольте одному из нас нырнуть и сплавать за этим.
— Луа, нет! — испуганно закричал Йокот. Кьюлаэра бросил на него удивленный взгляд:
— Не ей же нырять!
А дух воды тем временем провещал:
— На это должна быть причина!
— Это не наше золото, — просто ответила Луа. — И нам негде взять другого взамен этого; это золото — жертвоприношение улину Аграпаксу, обещанное ему королем Орамором много лет назад.
— Вы несете золото за короля? — спросил дух. — Какая глупость! Почему вы делаете за него его работу?
— Потому что он опоздал с выполнением обещанного на двадцать лет, — ответила Луа, — и боится гнева улина.
— Это мудро!
— И еще потому, что мы сомневались в короле, он мог передумать и унести золото обратно в свой замок после того, как мы уйдем, — объяснил Кьюлаэра.
— Сомневались?! — Дух повернулся к нему. — Зачем вы взвалили на себя чужую ношу?
— Потому что... так было правильно. — Кьюлаэра развел руками, пытаясь подобрать слова для объяснений. — Потому что тот гадкий дворецкий, который заставил короля забыть о своей клятве, заставил его также относиться к своим крестьянам хуже, чем к собакам. Не правильно было бы остаться в стороне, когда мы могли вмешаться.
— Да, мы так решили, — сказал Йокот.
— Эти слова особенно хорошо звучат из уст того, кто пытался приказывать духу! — пробурчала волна.
— Я же сказал, что прошу прощения! — воскликнул Йокот.
— Ну, ладно, не могу порицать благородные намерения, — пробурчала волна. — Так и быть. Можете нырять в мои воды и искать свое золото. Я попридержу на время все жестокие водовороты, я прослежу, чтобы вы благополучно вернулись на поверхность. Но не мешкайте!
Высказав последнее наставление, дух погрузился в пучину — гора воды с диким ревом спала. Друзья отпрыгнули от приближающейся волны, уставились на только что вздымавшуюся поверхность, которая вдруг снова превратилась в самое обычное озеро.
Йокот издал вздох облегчения:
— Хвала небесам! Простите, друзья мои, я перепутал заклинания!
— Глупая ошибка, но вполне понятная, — успокоил его Миротворец. — Никогда не пытайся повелевать стихиями, поскольку каждая из них наделена духом. Вообще никогда никем не повелевай, если можешь попросить. Итак, кто поплывет?
— Я, — хором сказали Кьюлаэра и Луа, после чего повернулись и уставились друг на друга.
— Ты, сестрица? — изумилась Китишейн.
— Женщины лучше ныряют, — сказала Луа. — Если нет особых опасностей, если дело только в том, чтобы спуститься за чем-нибудь, а потом вернуться — гномы далеко превосходят людей как ныряльщики, тем более в подземных водах.
— Да, я бы не смогла плавать там, где так темно, — неохотно призналась Китишейн.
— Мне не очень нравятся страшные звуки там, в глубине, — заметил Кьюлаэра.
— Ничего опасного, если сундук лежит на такой глубине, до которой я смогу донырнуть, — успокоила его Луа. — Дух Воды пообещал нам.
— Это верно, — сказал Йокот, потом решительно подошел к самой воде и начал жестикулировать и произносить заклинание.
— Йокот, не надо! — воскликнула Луа, рванувшись к нему. Миротворец остановил ее, положив руку ей на плечо:
— Он просто спрашивает у воды, где и как глубоко лежит сундук. Кьюлаэра, дай ей моток веревки. Девица-гном, привяжи конец к одной из ручек сундука, а другой конец принеси нам. А Кьюлаэра останется здесь и вытащит сундук на берег.
Кьюлаэра шагнул к мешку, вытащил моток веревки и подал Луа.
— Я потерял его. Конечно, я и должен вытащить его.
Луа взяла веревку и кивнула:
— Ну, как пожелаешь.