Следом ринулись Вайг с Биллдо, и через секунду они втроем уже стояли спина к спине, и ощупывали все вокруг прицелами своих разрядников.
— Фелим и Бойд, вы остаетесь в кабине. Дверь остается открытой, держите ее под прицелом. Сомкните свои силы, пусть каждый из вас захлопнет сознание и помните, что твари могут сначала атаковать на ментальном уровне… В случае опасности жгите эту мерзость дотла. Только постарайтесь не врезать по стенкам локомотива… — крикнул Найл и добавил. Если вы чиркнете лучом «жнеца» изнутри, компьютер может и не пережить такой обиды! Нам придется пробираться дальше пешком, нужно будет идти по темному длинному туннелю…
По сравнению с чистым, отфильтрованным воздухом кабины, насыщенным душистым запахом яблочного сада, зловоние платформы показалось особенно омерзительным. Чтобы прийти в себя, пришлось снова закрыть лицо защитными масками.
Осторожно осматриваясь, прислушиваясь к каждому шороху, они втроем двинулись вперед.
Загаженную мусором платформу повсюду усеивали раскрошившиеся плитки, когда-то облицовывавшие низкий приземисты потолок, и громко хрустевшие под ногами. На стенах и прямоугольных колоннах, поддерживавших низкие своды, еще сохранились остатки некогда ярких рекламных щитов.
Многие углы хранили на себе следы присутствия жителей городской окраины, — стены до сих пор пестрели самыми похабными, самыми мерзкими надписями и огромными, жирными рисунками граффити.
— Наскальные надписи пещерных людей двадцать второго века, по-другому не скажешь, — невольно сплюнул Найл, с отвращением прочитав очередное безобразное ругательство. — Мы с тобой, братишка, подобного никогда не позволяли себе в Северном Хайбаде, хотя и считались темными дикарями по сравнению с этими так называемыми цивилизованными людьми!
— Да уж… — согласился Вайг. — Кто из нас может считаться варварами? Не все их древних горожан, оказывается, считались представителями твоей любимой высокоразвитой цивилизации! Не все строили Белые башни…
В самом конце вестибюля виднелась телефонная будка с прозрачными стенками, тоже испещренными неприличными рисунками и самыми грязными словами. Распахнутая дверца висела на одной петле и открывала чрево загаженной тесной кабины.
Найл обратил внимание на то, что массивная трубка лежала не на рычаге аппарата, а свисала вниз на проводе.
Возникало такое ощущение, что кто-то разговаривал по телефону незадолго перед катастрофой, а потом спешно бросил все, бросив трубку, как попало.
Покрытые вековой грязью ступени вели куда-то наверх. Там темнел проход, уводящий к старинному выходу из подземки.
Крыс нигде не было видно, а между тем золотистый медальон Найла впивался в кожу куском раскаленного металла, сигнализируя о близком присутствии гигантских тварей.
Покрытые мелкой крошкой и пылью плиты платформы были испещрены свежими следами. Всюду отчетливо виднелись многочисленные круглые отпечатки, по размеру не уступающие волчьим.
— Где это поганое отродье! Куда они спрятались! — скрипнул зубами Доггинз и громогласно крикнул: — Влезайте, мерзкие твари! Покажите свои мерзкие рожи!
Его пылающие ненавистью глаза, виднеющиеся над закрывающей лицо маской, пристально вонзались в темноту. Палец напряженно сжимал спусковой крючок, и руки даже подрагивали от возбуждения.
Они прошли на противоположный край платформы. Свет мощных прожекторов локомотива здесь уже слабел, и их фигуры уже окутывала темнота, так что пришлось включить фонари на «жнецах».
Лучи, порывисто перемещаясь с места на место, выхватывали из мрака только знакомую картину дикого беспорядка, груды мусора и бесчисленные следы, но больше ничего не было видно.
Между тем Найл чувствовал, как атмосфера вокруг сгущается, уплотняется с каждым мгновением и тихо сказал друзьям:
— Вернемся пока обратно… сейчас нужно быть вместе…
— Нельзя же все время там отсиживаться, — возразил Доггинз. — Чего ты боишься? Мы же, наконец, должны обнаружить их гнездо!
— Идем обратно! — решительно потребовал Найл. — Чувствую, сейчас что-то начнется!
Не успело прозвучать самое его последнее слово, как со стороны локомотива послышались громкие яростные крики Фелима и Бойда.
Там отчетливо полыхнули яркие молнии разрядников и тишину, царившую под низкими сводами станции, прорезал такой яростный визг, что от этого на мгновение заложило уши…