— О чем ты? — изумленно спросил Биллдо.
— Не все тут можно решить силой оружия, не в каждой ситуации нам помогут «жнецы». Не исключено, что все-таки повернем обратно и поднимемся наверх…
Доггинз чуть не задохнулся от возмущения. Глаза его расширились и он закричал:
— Ты с ума сошел? Как ты можешь говорить такое? Ты, Правитель Города…
Но гневные слова не долетали до слуха Главы Совета Свободных. Нервные крики проходили мимо его ушей, точно были частью ароматного ветерка, исторгавшегося из решеток кондиционера. Найл прикрыл веки и откинул затылок на мягкую подушку кресла и словно оставил на время себя.
Глухой звон, наполнивший каждый угол рассудка, заставил его точно отсоединиться от своего земного организма. Собрав все силы, он постарался сконцентрироваться и как будто вылететь из себя, выпорхнуть из собственного тела, как птица.
Во время стычки на станции он почувствовал, что неумолимо близится момент решающей схватки и понял, что должен посоветоваться с Высшими силами…
ГЛАВА 27
Размеры бедствия, вызванного мутацией серых крыс, потрясали Найла. Он ожидал встретить большое количество этих тварей, но все равно был ошеломлен напором злобной и жестокой силы, брызжущей из каждого квадратного дюйма зловонной темноты.
В памяти все время всплывала гипотеза Стиига о том, что мутировавшие крысы могли рассчитывать на господство во всем Городе. Сначала Найл отнесся к этому с легкомысленным любопытством, но сейчас видел, что седовласый аватар не ошибался.
Всем своим существом, каждой клеточкой мозга Найл ощущал в подземелье присутствие невероятной внутренней организации, невероятно коварной и жестокой структуры.
Анализируя действия хищников, он приходил к выводу, что ими руководит некий центр, некий таинственный разум, считающий себя властителем не только огромного лабиринта, но и всех городских просторов, лежащих вовне. С помощью медальона он пытался мысленно отыскать эту силу в дебрях мрачных катакомб и несколько раз ему удалось соприкоснуться с ее сущностью. Таинственная сила Зла не уходила от его ментального луча. Напротив, некий невероятно жестокий мозг сам стремился к нему, пытаясь оплести щупальцами своей несгибаемой воли. Найл скрывал от своих спутников и не хотел говорить им, что в это время он чувствовал себя очень неуверенно и неуютно, в эти мгновения он холодел и первым выходил из телепатического контакта.
«Не выбрать ли нам вариант номер один, чтобы вернуться пока домой… — подумал он после последней такой встречи. Если я возьму ответственность на себя и напомню о полномочиях Главы Совета Свободных, даже Доггинз будет вынужден согласиться. Фелим и Бойд не посмеют возражать, а Вайга я сумею убедить, что нужно возвращаться обратно, на городские улицы».
Никто и никогда не посмел бы назвать его жалким трусом. Несмотря на свою молодость, он уже столько сделал для всех жителей Города, что некоторые особенно рьяные члены Совета Свободных уже не раз предлагали установить ему памятник как герою-освободителю.
Найлу приходилось тратить безумное количество драгоценной энергии, чтобы отбиваться от подобного заскорузлого идиотизма. Но это повторялось несколько раз и было сразу после того, как эти же подхалимы единогласно решили увековечить имя его отца Улфа, погибшего в Северном Хайбаде, у родной пещеры, и перезахоронить останки в мраморном мавзолее.
Обвинения в малодушии он не боялся. Речь шла округом, он все время думал о стратегии и мысленно был немного впереди, чем все остальные члены отряда.
Смерть его не страшила, но он задавал себе вопрос: «Что будет с Городом, если Правитель и все друзья Главы Совета Свободных не вернутся?"
Джелло погиб. Вайг и Доггинз находились рядом с ним. Наверху оставался только Симеон, которого они не взяли из-за возраста. Но седовласый доктор не смог бы подчинить своей воле Совет, и Город оказался бы без единой власти.
Если темная сила, выползающая из катакомб, поглотила бы его сегодня, мало кто в Городе смог бы ей противостоять. И тогда…
Слишком хорошо Найл уже видел, как волна крыс может объединяться в сгусток кипящей, неистовой, клокочущей ненависти. Перед такой атакой мало кто устоит без его помощи…
Друзья ждали, сурово и выжидательно пронзая взглядами сидящего в кресле Найла и даже не подозревали, что в этот момент его нет рядом с ними. Сознание Главы Совета Свободных описывало пульсирующие круги, все увеличивающиеся в размерах и распространялось во все стороны.