ТИМУР ЗУЛЬФИКАРОВ
МУДРЕЦЫ, ЦАРИ, ПОЭТЫ
КНИГА ПОЭМ
Художник И. УРМАНЧЕ
М., «Известия», 1983
Председатель редакционного совета
Сергей Баруздин
Первый заместитель председателя
Леонид Теракопян
Заместитель председателя
Александр Руденко-Десняк
Ответственный секретарь
Елена Мовчан
Члены совета:
Ануар Алимжанов, Лев Аннинский,
Альгимантас Бучис, Игорь Захорошко,
Имант Зиедонис, Мирза Ибрагимов,
Юрий Калещук, Алим Кешоков,
Григорий Корабельников, Георгий Ломидзе,
Андрей Лупан, Юстинас Марцинкявичюс,
Рафаэль Мустафин, Леонид Новиченко,
Александр Овчаренко, Борис Панкин,
Вардгес Петросян, Инна Сергеева,
Юрий Суровцев, Бронислав Холопов,
Иван Шамякин, Игорь Штокман,
Константин Щербаков, Камиль Яшен.
КНИГА ДЕТСТВА МУШФИКИ
МИНДАЛЬ
…Стрела уж пущена, а птица еще поет в кустах…
Почему так рано зацветает миндаль?..
Еще снег лежит на саманных плоских крышах кишлачных глинобитных убогих кибиток, еще талый малый азийский снег лежит на саманных крышах, еще снег небогатый лежит на крышах низких, а миндаль уже цветет. Цветет хладными дымными розовыми цветами.
Маленький Мушфики губами дотрагивается до этих ранних скорых смелых цветов, ему кажется: должны они быть теплыми, живыми, ласковыми, ведь одни они цветут среди февральского сырого безрадостного кишлака. Но цветы холодны и жестки — они точно отскакивают от юных доверчивых губ мальчика. Тогда Мушфики отрывает эти цветы губами, зубами от холодных, темных затаившихся веток и жует их, но они вначале безвкусны, а потом горчат на языке. Горькие, кислые ранние цветы. Мушфики выплевывает их. Ему грустно.
Почему так рано зацветает миндаль? Почему его цветы холодные? Почему горькие?..
Отец Мушфики, старый чабан Бобо Саид, говорит сыну: миндаль раньше всех цветет и позже всех дает плоды. Тутовое дерево цветет позже всех и дает плоды раньше других деревьев. Мой мальчик, мой Мушфики, будь как тутовое дерево, как благодатная балхская шелковица.
Но Мушфики не согласен. Ему больше нравится миндаль, и то, что он одиноко цветет средь февральского, унылого, черного, талого кишлака. Пусть его цветы горькие. Зато они первые. Но и тутовник тоже жаль. Жаль его обрубленные ветви, пошедшие на корм шелковичному червю. Шахский тутовник растет у кибитки Мушфики. Он еще погружен в зимнюю спячку. Ствол его глух и дремуч. Мушфики влезает на дерево и гладит его по изуродованным ветвям. Словно это живое существо. Словно это побитая кишлачными мальчишками бездомная, бродячая собака. Отбившийся от стада волкодав с отрубленным хвостом. Дерево похоже на этого волкодава. У него ветви обрублены, а у волкодава хвост. Дерево похоже на летучую стаю волкодавов с обрубленными хвостами. На застывшую в сыром неприютном кишлачном небе стаю волкодавов…
Ах, ата, ата, отец, зачем в мире есть собаки с изуродованными хвостами и деревья с порубленными ветвями?..
Зачем я стою под тутовым еще спящим деревом, и провожу ладонью по лицу, и неожиданно чувствую, как над верхней пухлой моей детской губой растет, колеблется от сырого ветра робкий пушок. Это — начало усов. Это похоже на маленькие глухие рожки, пробивающиеся бугорками у годовалого нашего теленка.
Ах, ата, почему у меня так рано растут усы? Раньше всех моих сверстников-пастушат. Теперь все будут смеяться надо мной. Ах, ата, вы правы: лучше быть тутовым деревом, чем ранним горьким миндалем, одиноко цветущим среди февральского талого кишлака…
Мальчик бежит по кишлаку, в темные, мягкие пустынные поля. Он проваливается высокими башмаками-каушами в густую влажную землю, но бежит, бежит, бежит. Земля добрая. Мушфики нравится, как она проваливается и расползается под ногами. Уступчивая, ласковая земля, похожая на добрые влажные губы их единственной коровы Уляши, когда она облизывает новорожденного теленка…
Ата, ата, вы пасете большое стадо, а имеете всего одну корову. Почему, ата?..
Бежит мальчик в февральских пустынных полях. Одни. На бегу лихорадочно дотрагивается ладонью до лица и чувствует захолодевшими пальцами упругий, щекочущий пушок над верхней пухлой губой. Растут усы. Молчат бесконечные, мяклые поля. Несется в полях сырой, огромный, беспутный ветер. И только кое-где в полях розовыми, дымными, живыми островками-облачками стоят невинные, беззащитные, миндальные расцветшие деревья. Мушфики подбегает к одному из деревьев и останавливается, не отрывая пальцев от острого пушка над губой. Растут усы. Цветут холодные первые деревья…
Мальчик снимает с головы ферганскую тюбетейку — под ней плетеной хлесткой змейкой извивается косичка на наголо стриженной голове: Мушфики единственный сын у чабана Бобо Саида. Вымоленный у Аллаха под выветрившимися стенами далекого засыпанного текучими кызылкумскими песками священного мазара Али Ата Искусала безмолвные, узкие губы мать Мушфики, оя Кумри-ханум, когда рожала его: шариат запрещает роженице кричать в родах. Ребенок должен являться в святой тишине. Чтобы добрый Ангел реял, веял на его головкой, чтобы крики и стоны не спугнули его.
Так Кумри-ханум и умерла в родах с искусанными молчными губами. Может быть, если б ей позволено было кричать — она бы выжила?..
Мушфики не знал матери. Только имя от нее осталось. Как пустая, полая, звонкая кожа от змеи. Но теперь, под миндальным, веющим, сырым деревом Мушфики подумал о своей матери, и ему показалось, что он знает ее, что она, живая и трепетная, обнимает его, и он прижимается к ее щекам и длинным, густым косам, терпко пахнущим кислым молоком-чурготом, в которое женщины его родного кишлака Чептура опускают головы перед тем, как мыть их, и оттого косы становятся тучными и блестящими.
Ах, это сверкание пахучих женских и девичьих кож, вымытых в мятной, мускусной иранской воде и доходящих до самых пят!..
Мушфики стоял в полях под цветущим миндалем и быстрыми пальцами дергал пушок над губой. Больно было. Даже слезы на глазах выступили. Мальчик понимал, что это напрасно. Так же напрасно, как стричь тутовые деревья: они все равно будут жить и плодоносить, пока жив ствол. Теперь кишлачные мальчишки будут обзывать его эмирским сарбазом-стражником. Сарбазы носят длинные, густые, устрашающие, обвислые усы…
Мушфики плакал злыми слезами. Ах, отец, зачем так рано зацветает миндаль? Зачем его цветы горькие? Как мои слезы… Зачем, отец?..
ЗОЛОТОЙ АНГЕЛ
…Дни жизни — даже горькие — цени:
Ведь навсегда уходят и они…