— Приятно убивать людей? — спросил Полняев, самое удивительное, что было видно — его действительно это интересовало.
— Ничего не могу сказать, — ответил Трофим. — Никогда не пробовал.
— Ни разу, что ли?
— Да.
Полняев обиженно засопел. Он был уверен, что ип ему врет. Что поделать, все мы иногда врем. Но на этот раз это был совсем другой случай — какой-то, простите за грубость, ип, мешает выстраивать завлекательный сюжет. По лицу Полняева пробежала гримаса отвращения.
— Пусть так. Ха-ха. Не хотите отвечать, не надо. Тогда еще один вопрос. Вам нравится секс с землянками?
— В землянке? — переспросил Трофим.
— Очень смешно. Спрошу по-другому. Вам нравится секс с обитательницами Земли?
— А зачем вам это знать?
— Чисто профессиональный интерес.
— Вы сутенер?
— Вовсе нет, — рассмеялся Полняев. — Я собираюсь написать книгу из жизни пришельцев. А кто бы на моем месте отказался от такого замечательного материала, плывущего прямо в руки?
— В голову? — переспросил Трофим.
— В руки. Я по клавиатуре стучу пальцами, а не головой.
— Да. Конечно.
— Так вот. Возвращаюсь к моей новой книге. У меня получается фантастический детектив. Инопланетянин убивает человека, но мне нужен подходящий мотив. Да. Мне хочется, чтобы читатели долго не могли прийти в себя от удивления или омерзения. Годятся оба варианта. Помогите мне, Трофим.
— Но я уже говорил, что не убивал людей.
— Почему?
— По кочану.
Это было покушение на свободу творчества. Противодействие исполнению профессионального долга, выраженное в откровенно грубой форме. Полняев потерял дар речи, его лицо, прямо на глазах, стало пунцово-красным, поднялось давление.
— Как будто я прошу о чем-то невозможном!
— Довольно, — сказал Даров. — Дружище, сходи в буфет, поправь здоровье, теперь моя очередь поговорить с Трофимом.
Полняев молча вышел вон.
Этот конфликт, ссора или недопонимание, — так, наверное, правильнее, раз уж речь зашла о перепалке фантаста и инопланетянина, окончательно расстроило Дарова. Это что же получается? Павел Павлович, бравый наш подполковник, самоустранился. По его глазам видно, что поселился в нем страх перед неведомой силищей ипа. У военных к страху свое отношение. Это чувство их учат сначала обнаруживать в себе, а потом и преодолевать еще в училище. Военный, лишенный страха — пустой номер. Робот бессмысленный. Собираешься сражаться, будь готов встретиться с первым своим врагом — страхом. Как об этом написано у Кастанеды. От него не спрячешься. Но победа достанется тому, кто сумеет его преодолеть. Герой не тот, кто не ведал страха, а тот, кто сделал свою работу, преодолев его. Не избавился от страха, а перешагнул через него. И если человек вдруг понимает, что это выше его сил, тут словами делу не поможешь. Толку от такого воина не будет. И самое разумное, что он может сделать — признаться: «Все. Я спекся. Не надейтесь больше на меня. Я слабое звено». Собственно, именно это и произошло с Павлом Павловичем. Отныне он потерянный для общего дела человек.
Совсем другое дело с Полняевым. Этот живет в своем выдуманном мире и страха не ведает. Тоже ничего хорошего. Бесстрашие — плохая позиция на переговорах с инопланетянами. Это явный признак нулевой социальной ответственности. Инфантилизм классический. Обидно. На Полняева Даров рассчитывал. Иногда тот был способен выдать целую россыпь оригинальных идей, что очень ценно. Особенно сейчас. В конце концов, это его работа — разъяснять простым людям особенности поведения и замыслы инопланетян. Даров вздохнул. Он уже понял, что толку от Полняева не будет. Но почему? Это оставалось загадкой. Проще всего было выяснить причины такой неприязни у самого Трофима. Что он и сделал.
Трофим поморщился. Но разговор поддержал.
— Почему вам не нравится Полняев?
— Он скучный.
— Полняев? Не верю.
— Может быть, и глупый. Но утверждать не буду.
— Его книги популярны у многих читателей.
— Прочитал две штуки. Больше читать не буду.