Так они ворковали, обмениваясь впечатлениями от увиденных шедевров. Зимин почувствовал, что в мозг Филимонова пытается проникнуть кто-то посторонний и приготовился к ментальному сражению. С минуты на минуту в модели, подготовленной программистами, должен был появиться кто-то чужой. Этот момент нельзя было пропустить. Но нет, появился только завхоз земной базы дядя Федор. Он принес пряники и бутылки с квасом, наступило время полдника.
Зимину понадобилось некоторое время, секунд десять, чтобы сообразить, что никакого дяди Федора в посольстве Земли нет, и не было.
— Тяжелая у тебя работа, дядя Федор. Люди искусства такие непунктуальные, вот и приходится тебе носиться за ними, пытаясь накормить, когда время кормежки подходит. А они, наверное, еще и огрызаются. Некогда, мол, отстань!
— Работа есть работа. Не труднее, чем копаться в пузе робота, микросхемы менять. Мне грех жаловаться.
Филимонов обрадовался возможности перекусить. Хоть какое-то развлечение, передышка в бесплодных и пустых ожиданиях невесть кого.
— А что, дядя Федор, — сказал Зимин, улыбнувшись, — кажется, что товарищ Филимонов самый надоедливый из всего нашего посольства. Уж очень он любит работать! Ты с ним, наверное, намучился?
— Нет. Товарищ Филимонов хороший. С ним приятно работать. Ничего плохого про него сказать не могу.
— Мы с дядей Федором всегда ладили. Я обычно за полдником сам прихожу, мне напоминать про распорядок дня не нужно. Понимаю стратегическую необходимость регулярного питания. Инструкции писали умные люди, наше дело исполнять. Тогда и с работой перебоев не будет, если вовремя подкрепиться. Правда, дядя Федор? Мы же с тобой уже пять лет вместе трудимся. И никаких претензий друг к другу не имеем. Работаем сообща. Я на аппетит не жалуюсь.
— Все бы такие были, — согласился дядя Федор.
— А сегодня не получилось вовремя в столовую завернуть, — пожаловался Филимонов. — Так я не виноват. Сами знаете, товарищ Зимин. Работа на первом месте.
— Мне не трудно. Даже интересно посмотреть, как люди трудятся в нелегких условиях внеземелья. Не все понимают, что культура — занятие неоднозначное, тем более не человеческая, чтобы в ней разбираться, долго учиться нужно, — сказал дядя Федор. — Когда-нибудь и я культурологией займусь. За пять лет накопились кой-какие практические знания.
Остатки пищи дядя Федор аккуратно спрятал в свою объемную сумку и направился к выходу.
— Большое спасибо, — сказал Филимонов, пряники ему явно понравились.
Вражеские сладкие пряники — отметил Зимин.
— Давно ли вы знаете дядю Федора?
— Я уже сказал, когда я пять лет тому назад прибыл в посольство, дядя Федор уже работал.
Удивительно, что операция по обнаружению чужого вмешательства в сознание Филимонова так быстро привела к успеху. Но радости по этому поводу Зимин не испытывал. Наоборот, пришло время бояться. Он не сомневался, что чужие торопятся, поэтому действуют так явно и прямолинейно. Что-то им срочно потребовалось от Филимонова. И они хотели получить это немедленно. Цель их была слишком близка. И они не видели причин, почему они должны заигрывать с землянами. Сомнений в том, что теперь их придется отлавливать и на Земле, не осталось. Если это была тренировка, то она прошла успешно. По крайней мере, с идентификацией получилось с первого раза. Значит, теория верна и надо продолжать.
Наверное, Филимонов хотел что-то спросить у Зимина. Он, конечно, заметил, что тому не понравился дядя Федор и желал получить объяснения. Но не успел. Прекрасные хранительницы музея подхватили его под руки с двух сторон и поволокли в подвальное помещение, где хранились экспонаты запасного фонда.
— Там у нас такие шедевры припрятаны, — верещали они хором, — что вы, господин Филимонов, не сможете избежать приступа восхищения.
— Верю, верю, — отвечал Филимонов, он был страшно доволен. — Обожаю ваши черно-белые картинки. В них столько экспрессии!