Как-то так получилось, что и все остальные посетители музея куда-то исчезли. На выставке остались только Зимин и, не успевший отойти далеко, дядя Федор. Как только Филимонов скрылся из виду, дядя Федор обернулся и, увидев одиноко стоящего Зимина, направился к нему. Он шел не быстро и не медленно, словно давал Зимину время подготовиться к тяжелому разговору, который нельзя отменить. Не было сомнений, что ипам контакт был нужен не меньше, чем землянам.
— Здравствуйте, господин Зимин.
— Здравствуйте, дядя Федор.
Ип засмеялся. Наверное, чтобы разрядить обстановку, а может быть, они действительно были такие смешливые. Было бы неплохо установить так ли это, но не сейчас. Зимин решил, что расслабляться рано, он проверил свою защитную систему. За последние три минуты в его сознание пытались проникнуть пять раз. Все атаки были отражены. «Это хорошо. Пусть удостоверятся, что не все люди на Земле Филимоновы», — подумал Зимин.
— Оценил вашу шутку по достоинству, — сказал ип. — Не сомневаюсь, вы знаете, что я не дядя Федор и не землянин.
Зимин кивнул.
— Это знак согласия?
— Да.
— Прекрасно. Теперь у нас нет тайн друг от друга, и мы сможем поговорить откровенно.
Зимин отрицательно помотал головой.
— Вы не согласны со мной? — удивился ип.
— Не согласен. С моей стороны это было бы очень глупо. Но дело не во мне. Если бы я согласился с вашим утверждением, вы могли бы подумать, что земляне круглые дураки.
— Почему дураки?
— Вы обо мне знаете все. А я о вас ничего. Эта та самая тайна, которая мешает общению. С такими начальными условиями переговоры не ведут.
— А почему дураки круглые?
— Не знаю, так принято говорить.
— Но почему?
Зимин понимал, что нужно научиться находить с ипом общий язык, то есть, постараться объяснять используемые термины, понимать их по возможности одинаково. Сейчас лучше всего было прочитать классическое стихотворение.
Коль настроение придет отвратное,
Я знаю верный способ излечения:
Беру я уравнение квадратное,
И как маньяк ищу его решение.
Ты говоришь, ну что за наказание,
Прошу, оставь ты это дело тухлое,
Что толку в этом самоистязании,
Возьми попроще уравнение – круглое.
Ты улыбаешься губами пухлыми,
И щуришь на меня глаза развратные.
Отстань! Бывают только дуры круглыми,
А уравнения всегда квадратные.
Ип задумался.
— Простите, я так небрежен, — сказал он, выдержав небольшую паузу. — Все время забываю, что вы — всего лишь земляне, которые делают только первые шаги в психофизике. Для меня возможность считывать нужную информацию с активного мозга настолько естественна, что я забываю, что вы — земляне —лишены этого важного умения.
Зимин еще раз проверил свою защиту. Проникновений не было, а это значит, что ип нагло врет, и ему не удалось внедриться в сознание Зимина. «Вот, зараза. Они врут как обычные мошенники», — почти беззлобно подумал он.
— Попробуйте прочитать мой внутренний диалог. И вы обязательно увидите, что и я, и вся моя цивилизация настроены к землянам самым наилучшим образом. Мы намерены помочь вам решить внутренние конфликты, отыскать кратчайший путь к прогрессу и обеспечить вашу безопасность.
— У нас, на Земле, с психофизикой все хорошо, — сказал Зимин, но мораль не позволяет нам без спроса проникать в чужое сознание.
— О, мораль! Нам так нравится эта ваша особенность. Впрочем, я же разрешил вам частичное вмешательство. Воспользуйтесь и убедить, что я с вами откровенен.
Честно отвечать было нельзя. Глупо было сознаться в том, что он не может проникнуть в сознание ипа, в том, что ему известно, что и ипу проникновение не удалось, а еще, что тот нагло врет. Раскрывать карты было рано. Зимин понял, что начинается большая игра. Цель которой еще предстоит выяснить. Он не боялся проиграть, но ему не нравилась роль игрока. Хотелось остаться наивным наблюдателем и исследователем.
— У меня есть основания не доверять вам, — сказал Зимин, тщательно подобрав слова.
— Очень маленькие, я бы сказал незначительные. Я — номер Двадцать семь. Но вы можете меня просто Двемь. Это сокращение приятно моему уху. Видите, я с вами откровенен.