Необходимо было подготовиться к переговорам и, по крайней мере, познакомиться с той информацией, которую уже удалось добыть. Наверняка, что-то важное подполковник должен рассказать.
— Расскажите все, что вы успели узнать, — попросил Уилов.
К его удивлению, подполковник сразу погрустнел, можно было подумать, что воспоминания доставляют ему физическую боль.
— Павел Павлович, вы должны передать мне дела.
— Он просит называть себя Трофимом, — сказал подполковник, с трудом выговаривая слова. — Выглядит как обычный молодой человек. Можно подумать, что он и в самом деле вежливый и воспитанный человек, но он не человек.
— Правильно ли я понял, что вы с ним разговаривали?
— Да, он разговорчивый.
— Ругается и угрожает?
— Нет. Говорит, что прибыл со своей планеты, чтобы принести нам счастье.
— Надо ему разрешить.
— У меня не получается, — признался подполковник.
— Не знаете, что он называет счастьем?
— Он не говорит.
— Пригласите специалистов. Наверняка, есть какие-нибудь астрономы или фантасты. Вот кто должен разбираться в пришельцах.
— Мы пригласили такую парочку. Но стало еще хуже. Трофим невзлюбил фантаста.
— А тот?
— У фантаста нашего, вроде бы, голова поехала. От страха. И астроном ему поддакивает: «Страшно, не будем с вашим Трофимом общаться. Отпустите нас».
— Не захотели, значит, дождаться окончательной победы счастья над человеческими невзгодами. Струсили, когда осталось потерпеть еще совсем немного.
Подполковник загрустил.
— Хотел сказать: «Посмотрю, как вы себя поведете». Но даже на это у меня храбрости не хватит. Передам вам дела и свалю подальше, чтобы найти меня не смогли. Никогда не был трусом, но всему есть предел. Не человеческое это дело — с Трофимом общаться.
— А почему вы думаете, что я справлюсь? — спросил Уилов.
— Ничего такого я не думаю. Но если у вас ничего не получится, в гибели человечества будете виноваты вы — Уилов. Ваше имя будет записано на позорной странице. И последние люди на Земле будут умирать, проклиная вас. Мы, подполковники, позора избегаем.
Разговор этот не понравился Уилову. Явный бред, если разобраться. Понятно было, что сам подполковник ничего внятного рассказать не сможет, придется задавать ему наводящие вопросы.
— Чего вы боитесь?
— Я знаю о Трофиме больше других. Как я должен относиться к существу, который защищен от любого физического воздействия защитным полем. Мы, земляне, не можем нанести ему вред. Полицейский попытался безуспешно обработать его дубинкой, но даже не смог до него дотронуться. А еще я видел, как в Трофима стреляли, но пули отскакивали, словно заговоренные. Понимаете, он сильнее любого человека, в его распоряжении оружие огромной разрушительной силы, по нашим понятиям, он обладает возможностями, о которых мы не подозреваем. И при этом ничего не можем ему противопоставить. Для меня это достаточный повод для страха. К тому же я уверен, что пришельцы собираются использовать людей как пушечное мясо. Мы за них должны будем умирать.
— Понятно. Ваши астроном и фантаст тоже боятся могущества Трофима?
— Нет. С этими дело еще хуже. Если бы я не знал о возможностях Трофима, я бы подумал, что они сошли с ума.
— Рассказывают о невозможных вещах?
— Слова используют понятные, истории получаются фантастические.
— Это как?
— Не знаю, что между ними произошло, однако так получилось, что Трофим невзлюбил фантаста. Что между ними произошло — не мое дело, боюсь даже представить. И вот фантаст мне рассказывает, что Трофим перенес его в сибирскую тайгу, как — он и сам не знает. И заставил очень долго выбираться из таежной чащи, в поисках человеческого поселения. Это оказалось чудовищно мучительно. Для Трофима время — пустой звук. А для фантаста нет. Несколько минут его реальной жизни вместило несколько месяцев скитаний и физического унижения. Если Трофим хотел наказать фантаста, это ему удалось в полной мере. Но до убийства дело не дошло.