— Как так получается, что сигнал из Туманности Андромеды приходит к нам мгновенно? — спросил Горский.
— Мы получаем сигнал из мозга Филимонова, а он сейчас находится в столовой нашего Института, — ответил Зимин.
— Да, конечно. Я знаю. Но к этому трудно привыкнуть. Мы навестим наших путешественников?
— Обязательно.
Не было ничего удивительного в том, что они оказались в самом известном Трофиму месте Туманности Андромеды: в большом зале Столичного Хранилища предметов искусства и культа планетки, придуманной однажды им для своих текущих дел. Инопланетян, бродящих по залу с экспонатами в руках, на этот раз было немного. Обнаружить Трофима и Филимонова оказалось нетрудно. Они стояли возле огромной статуи Микроба освободителя и разговаривали о своих секретных делах. Трофим успешно изображал дядю Федора.
— Я принес вам деньги, — сказал дядя Федор.
— Какие деньги? — испугался Филимонов.
— Это оплата за передачу нашей секретной службе важных сведений о развитии человеческой цивилизации.
— Но я ничего не передавал.
— Это потому, что пока не верили, что предательство будет хорошо оплачено.
— Мне ваши деньги не нужны!
— Я думал об этом. Действительно, деньги — это не надежно. Но на этот раз я приготовил кучку бриллиантов и кусочки золота.
Разговор продолжался довольно долго. Трофим был хорошим психологом. И вот наступил момент, когда Филимонов стал убеждать дядю Федора в том, что он не знает никаких секретов. Ну, чтобы тот от него отстал. Но это только придало беседе новую динамику.
— А давайте, я сам буду решать, знаете ли вы что-нибудь важное или нет, — настойчиво повторял дядя Федор и ласково улыбался. — Вы говорите, рассказывайте, а уж за что вам заплатить, я решу сам.
Зимин и Горский наблюдали за славной парочкой с большим интересом.
— Похоже на свидание двух сумасшедших, не правда ли? — спросил Горский.
— Такое поведение многое объясняет.
— Например?
— Ты уверен, что дядя Федор — это тот самый Трофим, о котором нам рассказывал Уилов? — спросил Зимин.
— Да. Думаю и Иван Петров это он. Кто же еще?
Они переглянулись и засмеялись.
— Он похож на инопланетянина? — спросил Зимин.
— Нет.
— Получается, что мы сейчас наблюдаем за примером любительского психопрограммирования. Использование точечной ложной памяти в личных целях.
— Самородок, значит. Как же он это делает?
— Мне кажется, что его метод — дальнейшее развитие традиционного гипноза. Трофим научился внушать людям мгновенные ощущения. Скажем, создает у объекта ощущение, что его защищает мощное силовое поле, что его пилюли дарят людям долголетие и избавляют от всех болезней. Еще какие-то подобные эффектные штучки. Его главное достижение — умение проникать в чужие сны и способность управлять ими. А еще, конечно, заставлять людей видеть сны наяву.
— Парень — молодец, столько лет водил за нос наших мудрецов.
— Я уверен, что все это время он сочинял главный труд своей жизни, книжку под броским названием «Теория абсолютного зла». Обязательно надо будет ее прочитать, книга может получиться забавной, — Зимин улыбнулся.
— Мы сейчас прекратим это безобразие, и лишим его возможности закончить работу над текстом, — сказал Горский с иронией.
— Придется ему придумывать окончание самому, это прибавит тексту правдоподобия.
Славная парочка продолжала ворковать. Дядя Федор умело вовлекал несчастного Филимонова в шпионские сети, отдавая за любой произнесенный звук маленькие кусочки золота. Прикармливал.
— А вдруг мы ошибаемся, и он — на самом деле инопланетянин? — спросил Горский.
— Сейчас проверим.
Они подошли к переговорщикам.
— Привет, ребята! Все в порядке? Уже договорились?
— Нет, — сказал дядя Федор. — Не мешайте.
— Филимонов, он вас обманывает, — сказал Горский.
— Я сразу это понял! — сказал Филимонов. — И не поддался.
— На вашем месте я бы отвесил ему пендель.