38. Всякий человек, пребывающий в удовольствиях восхождений зла, ничего не может знать об удовольствиях влечений к добру, в которых ангельское Небо, ибо эти два рода удовольствий абсолютно противоположны одно другому во внутреннем и, следовательно, во внешнем, но на поверхности самой они различаются мало; в самом деле, всякая любовь имеет свои удовольствия, даже любовь ко злу у того, кто в вожделениях ее, как-то любовь прелюбодействовать, мстить, обманывать, красть, предаваться жестокости, и даже у самых злых богохульствовать о предметах Церкви и изливать свой яд против Божества; источник этих удовольствий есть любовь властвовать из любви к себе; удовольствия эти исходят из вожделений, которые овладевают внутренним духа, оттуда спускаются в тело и в нем возбуждают нечистое, щекочущее фибры; следовательно, из удовольствия духа, согласно вожделениям, рождается удовольствие тела; в чем состоят и каковы нечистоты, щекочущие фибры тела, каждый по смерти может узнать в духовном Мире; то вообще элементы трупные, извергаемые каловые, гнилостные и уриноватые, ибо ад изобилует подобными нечистотами, которые суть соответствиям, как это видно в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости (422-424); но по входе в ад эти постыдные удовольствия изменяются в страшные мучения; сказано это для вразумления, в чем состоит и каково благополучие неба, о котором теперь будет речь, ибо каждый предмет познается по своей противоположности.
39. Блаженства, приятности, удовольствие и услада, одним словом, счастье неба, не могут быть описаны словами, но могут быть чувственно сознаваемы в небе; в самом деле, что сознается только чувственно, не может быть описано, ибо не входит в идеи мысли и, следовательно, в слова; разумение только видит, но видит то, что принадлежит мудрости и истине, а не то, что принадлежит любви или добру; вот почему это счастье невыразимо; но, тем не менее, оно повышается в той же степени, как и мудрость; его видоизменения бесконечны, и каждое неизреченно; я слышал об этом и это познавал. Но это счастье вступает по мере того, как человек удаляет вожделения любви ко злу и лжи, как бы сам собою, но тем не менее Господом, ибо это счастие есть счастием любви к добру и истине, и любови эти противоположны вожделениям любви ко злу и лжи; счастие влечений любви добра и истины имеет свое начало в Господе, следовательно, в сокровенном, и оттуда распространяется во внутреннем, до последних; так что наполняют ангела и соделывают, что он весь, так сказать, одно наслаждение. Такое счастие есть с бесконечным разнообразием в каждом влечении добра и истины, особенно в любви мудрости.
40. Удовольствия вожделений зла и удовольствия чувства добра не могут быть сравнены, ибо внутренне в удовольствиях вожделений зла есть дьявол и внутреннее в удовольствиях чувств добра есть Господь. Если желать сравнения, то удовольствия вожделений зла не могут быть сравнены иначе, как с похотливыми удовольствиями лягушек в прудах или змей в местах смрадных; а удовольствия чувства добра могут быть сравнены с наслаждениями духа (animi) в садах и цветниках, испещренных цветами; в самом деле, то, что действует на лягушек и змей, действует также в адах на тех, которые в вожделениях зла, и то, что действует на дух в садах и цветниках, действует также в Небесах на тех, которые в чувстве добра; ибо, как было выше сказано, нечистое по соответствию действует на злых, а чистое по соответствию действует на добрых.
41. Из этого можно видеть, что чем ближе кто в соединении с Господом, тем он становится счастливее; но это счастие обнаруживается редко на земле, ибо человек тогда в состоянии природном, природное же сообщается с духовным не по продолженности, а по соответствию; и это сообщение лишь ощущается некоторым родом спокойствия и мира в духе (animus), что случается особенно после борьбы со злом; когда же человек оставляет природное состояние и вступает в состояние духовное, что бывает после его выхода из мира, то счастие вышеописанное последовательно обнаруживается.
42. V. Чем ближе человек соединяется с Господом, тем отчетливее ему кажется, что он принадлежит себе, и тем яснее он замечает, что принадлежит Господу. По видимости, чем более кто сочетается с Господом, тем менее он принадлежит себе; такая видимость у всех грешников, также и у тех, которые по религии своей мыслят, что они не под игом закона и что никто не может делать добро сам собою; ибо как те, так и другие могут видеть, что не быть в возможности ни мыслить, ни желать зла, но добро одно, - это не принадлежать себе; и из того, что сочетавшиеся с Господом не желают и не могут мыслить и желать зла, они заключают в себе, по видимости, что это значит не принадлежать себе, а между тем совершенно наоборот.
43. Есть адская свобода, и есть свобода небесная; от адской свободы мыслить и желать зло и, насколько законы гражданские и нравственные не препятствуют, выражать его и делать; и наоборот, от небесной свободы мыслить и желать добро и, насколько можно, выражать его и делать; все, что по свободе человек мыслит, желает, выражает и делает, сознается им как свое, ибо всякая свобода исходит для каждого из его любви; посему те, которые в любви ко злу, не могут не сознавать, что свобода адская есть настоящая свобода, но пребывающие в любви к добру сознают, что свобода небесная есть настоящая свобода: следовательно, те и другие сознают, что обратное есть рабство; но никто не может отрицать, что либо то, либо другое есть свобода; ибо две свободы, противоположные себе, не могут быть каждая в себе свободой, и, сверх того, неоспоримо, что быть управляему добром есть свобода, а быть управляему злом есть рабство; ибо быть управляему добром - это быть управляему Господом, а быть управляему злом, это быть управляему дьяволом; теперь, так как все, соделываемое человеком в свободе, ему кажется своим, ибо принадлежит его любви, и так как (что выше было сказано) действовать по любви значит действовать в свободе, то следует, что сочетание с Господом производит, что человеку кажется, что он свободен и поэтому принадлежит себе, и чем ближе сочетание с Господом, тем он свободнее и более себе принадлежит. Если ему отчетливее кажется, что себе принадлежит, то потому, что Божественная Любовь такова, что желает, чтобы все ее принадлежало другому - человеку и ангелу; такова всякая духовная Любовь, особенно Божественная Любовь; и сверх того, Господь никогда не принуждает кого бы то ни было, ибо все, к чему принуждаем человек, ему не кажется своим, а что ему не кажется своим, не может стать предметом его любви, ни, следовательно, ему быть присвоено; вот почему человек постоянно виден Господом в свободе; в свободе также преобразован и возрожден. Но будет больше сказано в последующем о предмете этом; см., что было сказано выше (4).
44. Если касательно человека, то чем отчетливее ему кажется, что он принадлежит себе, тем он яснее замечает, что принадлежит Господу; и это потому, что чем ближе он сочетается с Господом, тем он становится разумнее, как было показано выше (34-36); а мудрость поучает тому и дает замечать. Ангелы третьего Неба, будучи самыми мудрыми из Ангелов, сознают оное и называют настоящей свободой; но быть управляемым собою они называют рабством: они представляют причину этого в том, что Господь наитствует непосредственно не в присущее их сознанию и их мыслям по мудрости, но в чувства любви к добру и через них в те первые; и что они сознают наитие в чувство, по которому имеют мудрость, и затем все, что они мыслят по мудрости, им представляется исходящим от них и как бы сущим их, и этим совершается сочетание.
45. Так как Божественное Провидение имеет целью небо, происходящее из рода человеческого, то следует, что оно имеет целью сочетание рода человеческого с Господом (28-31); затем оно также имеет целью, дабы человек сочетался с Ним ближе и ближе (32, 33), ибо таким образом человек имеет небо более внутренне; затем еще оно имеет целью дабы человек становился разумнее (34-36) и счастливее (37-41), ибо человек имеет небо по мудрости и, соответственно ей, и счастье через мудрость; наконец, оно имеет целью, дабы отчетливее казалось человеку, что он себе принадлежит, и замечал он яснее, что принадлежит Господу (42-44). Все оное присуще Божественному Провидению Господа, ибо есть Небом, которое оно имеет целью.
Глава третья
БОЖЕСТВЕННОЕ ПРОВЕДЕНИЕ ГОСПОДА ВО ВСЕМ СОДЕЛЫВАЕМОМ ВЗИРАЕТ НА БЕСКОНЕЧНОЕ И ВЕЧНОЕ
46. В Миру Христианском известно, что Бог Бесконечен и Вечен, ибо в Учении о Троице Афанасии сказано, что Бог Отец есть Бесконечен, Вечен и Всемогущ, равно как и Бог Сын и Бог Дух Святой, но что они не суть трое Бесконечные, трое Вечные и трое Всемогущие, но Один; из того следует, что если Бог Бесконечен и Вечен, то относить к Богу можно лишь Бесконечное и Вечное. Но что такое Бесконечное и Вечное? Оное не может быть понято, потому что конечное не способно постичь бесконечное, и может быть понято потому, что существуют идеи отвлеченные, которыми можно видеть, что вещи суть, хотя и не видно, какие они; есть такие идеи о Бесконечном, например, что Бог, будучи Бесконечен, или что Божественное, будучи Бесконечно, есть само Бытие, что оно сама Сущность и сама Субстанция; что оно сама Любовь и сама Мудрость или само Добро и сама Истина, что, таким образом, оно есть Само в Себе (Ipsum), или что оно есть Сам Человек; затем, если сказать, что Бесконечное есть Все, например, что Бесконечная Мудрость есть Всеведение, и что Бесконечное Могущество есть Всемогущество. Но все же оное вступает в темноту мысли и может из непонятного обратиться в отрицательное, если из идеи не извлечено выносимое мыслию из природы и, главным образом, из двух свойств, присущих природе из пространства и времени, - ибо они ограничивают идеи и производят то, что идеи абстрактные суть как бы ничем; если же можно извлечь эти представления у человека, как оно имеет место с ангелами, то Бесконечное может быть понято через поименованные представления; и затем, можно понять, что человек есть что-либо, потому что он создан Богом Бесконечным, Который есть Всем; что человек есть субстанцией конечной, ибо создан Бесконечным Богом, Который есть самой Субстанцией; что человек есть мудростью, ибо создан Бесконечным Богом, Который есть сама Мудрость, и так в остальном; ибо если бы Бесконечный Бог не был Всем, не был самой Субстанцией, не был самою Мудростью, то человек бы не был чем-либо; он или не был бы ничем, или был бы одной идеей, чем он и есть по мнению визионеров, именуемых идеалистами. По тому, что было указано в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости, очевидно, что Божественная Сущность есть Любовь и Мудрость (28-39); что Божественная Любовь и Божественная Мудрость суть самою Субстанцией и самою Формою и таким образом Самим в Себе и Единым (40-46); что Бог сотворил из Самого Себя, а не из ничего, Вселенную и все предметы Вселенной (282-284): из того следует, что все сотворенное, а главным образом, человек и в нем любовь и мудрость, есть чем-либо, а не одной лишь идеей, что он есть; ибо если бы Бог не был Бесконечен, то не существовало бы конечного; если б Бесконечное не было Всем, не существовало бы чего-либо; и если б Бог не сотворил все из Самого Себя, то не было бы ничего: одним словом, мы есть потому, что Бог есть.