– «От чего эта тень?» – призадумался Сандзин, оглядываясь во все стороны. – «И яма… как будто вырвали что-то».
Яма казалась немыслимо огромной, тем более по меркам коротышки, но приятный, охлаждающий тенёк и мягкая земля притягивали похлеще, чем тёплая постель. Он улёгся с краю, вытянув ноги, и тут же заснул с довольной улыбкой на лице, вовсе позабыв об удивительном явлении. Икеда подошла ближе, также взглянув на голубое небо. Под тенью дул прохладный ветер. Промёрзлый, влажный, как в склепе, но при этом едва ощутимый. Сандзин сладко сопел на земле, съежившись в клубок. Воительница прикрыла глаза, прислушиваясь к окружению. Тишина. Пугающая, всепоглощающая, могильная тишина. Она наслаждалась ей, вспомнив, какого это – слушать тишину. Но затем, где-то вдалеке, послышался жалобный голос. Он приближался, становился всё отчётливее и громче.
– Стой же, Кадзуо! Стой, глупец! – трагическим тоном умоляла женщина. – Не надо. Я не позволю тебе!
Кадзуо шёл вперёд, опустив голову, и, как будто, не обращая внимания на яростные попытки жены остановить его. Она била мужа по плечам и лицу, хватала за одежду и волосы, останавливалась прямо перед ним, перегораживая дальнейший путь, но всё тщетно. Мужчина продолжал неторопливо идти дальше, просто отталкивая женщину в сторону. На его бледном лице отражалось отчаяние. Опухшие веки. Сжатые губы. Пустой взгляд. В руках он сжимал скрученное покрывало.
– Нет, остановите его! Остановите! – продолжала она кричать, хотя вокруг не виднелось ни души.
Икеда вышла из тени и уверенно двинулась в сторону пары. Женщина с ужасом остановилась, заприметив приближающуюся незнакомку. Кадзуо шёл дальше навстречу к воительнице, совершенно её не замечая. Она уверенно схватила скрученное покрывало, что он держал в руках, и обмотала вокруг кулака. Мужчина не стал сопротивляться и застыл на месте, лишь слегка дёрнув самодельную верёвку.
– Спасибо! Спасибо! – подбежала женщина, быстро кланяясь. – Я бы его ни за что не остановила.
Она внимательно осмотрела воительницу с головы до ног, широко раскрыв глаза. Меч в ножнах. Лёгкие доспехи. Холодный взгляд. Светящийся рыжий локон на плече. Несколько едва заметных шрамов. И всё это на высокой, худощавой девушке, которая вызывала страшное любопытство. Кадзуо упорно пытался идти дальше, не отводя отчаянного взгляда с висящей тени. На глазах наворачивались слёзы. Он устало дёргал скрученное покрывало, а затем вовсе упал на колени, зарыдав от бессилия. Жена тут же бросилась к нему, крепко прижав к себе и поглаживая по голове.
– Всё хорошо, дорогой, – молвила она.
– Я разбит, – продолжал рыдать он. – Я разбит. Моё счастье покинуло меня. Всю радость моей жизни кто-то забрал.
– Вернёмся домой.
Она с трудом подняла его на ноги, придерживая за плечи.
– Пойдём с нами, ловчая, – подмигнув, тихо произнесла она воительнице.
Икеда едва заметно кивнула. Она обернулась на нависающую тень посреди поля. Сандзина было не видать.
– Сандзин! – окликнула она своего путника.
Тишина. Тень не двигалась с места. Не колыхалась под свист ветра. Не пропускала сквозь себя солнечные лучи. Ловчая подошла ближе, неторопливо войдя в тень. Сандзин благополучно отряхивался от пыли.
– Немного, но я подремал, – улыбчиво потянулся он.
Икеда последовала за женщиной, взглянув напоследок на странную тень. Они прошли сквозь редеющую чащу. Широкие угловатые крыши домов открылись под небольшим холмом. Приятный запах цветов кружил в воздухе. Выложенная тропинка из декоративных деревянных спил вела вдоль узкой улицы. На дверях некоторых домов и на самодельных плитах, на которых были вырезаны мужские имена, висели светло-розовые ветки магнолии. Вокруг царила странная тишина. Угрюмые женщины возились на грядках, носили корзины с овощами от дома к дому, бережно протирали запылившуюся мебель, но ни одна из них не издавала ни звука, ни шороха, словно их вовсе не существовало. Казалось, что этот заплаканный муж, жена которого аккуратно завела его в дом, был единственным мужчиной в этом уютном поселении. Он продолжал сжимать в руках скрученное покрывало. Ловчие вошли в просторный дом. Чисто. Светло. Обставлено. Кадзуо дрожал, уставившись в одну точку, пока вдруг не заметил Сандзина, что привычно держал ладонь на рукоятке своего маленького клинка.
– Ты кого-нибудь убивал? – грубо спросил он.
– Нет, – также уверенно ответил Сандзин.
– А я убивал, много убивал. Вот боги и послали мне демона в наказание.
– Ну что ты такое говоришь, а! – тут же громко вставила хозяйка. – Нет никакого демона. Просто наши мужчины с войны вернулись, вот и страдают все, как один.