Многие обращения можно считать лишь «так называемыми». В некоторых случаях отречение от одной веры и переход в другую происходят не по зову сердца, а по велению желудка. В любом случае, однако, обращение оставляет после себя незаживающую рану32.
Новообращенные – это «заново родившиеся» или, по крайней мере, должны быть таковыми. Наивысшего постижения новой веры можно ожидать от тех, кто перешел в нее по зову сердца, а не из соображений удобства33.
Я не доверяю людям, которые много говорят о своей вере. Особенно в случае своего обращения. Вера не терпит разглагольствований. Верой надо жить, и тогда она становится примером для других34.
Новообращенный испытывает большее воодушевление от новой веры, чем человек, рожденный в ней35.
Я не стану даже думать об обращении в другую веру, прежде чем полностью не пойму свою собственную36.
Я почитаю чужие религии ровно настолько, насколько я почитаю свою, и поэтому для меня невозможна сама мысль об отступничестве37.
Нет нужды обращать других людей в свою веру словом устным или письменным, достаточно просто жить своей верой. Пусть ваша жизнь станет открытой книгой для всех38.
Если человек из страха, по принуждению, от голода или из материальных соображений меняет веру, то это неправильно именовать обращением. Истинное обращение происходит от сердца, по наущению Бога, а не чужого человека. Голос Бога всегда можно отличить от человеческого голоса39.
Писания
Писания не могут превзойти разум и истину. Писания созданы для того, чтобы очистить разум и осветить истину40.
Духовность – это не знание писания и не участие в философских дискуссиях41.
Божественное знание не постигается посредством книг. Его надо понять и осознать в себе самом. В лучшем случае книги – это вспомогательное средство, но чаще они только мешают42.
Ошибку нельзя считать истиной, даже если ее можно подкрепить писаниями мировых религий43.
Знание религиозных книг – это не то же самое, что религиозность44.
Нельзя воспринимать как слово Божие ничего, что невозможно испытать разумом или прочувствовать в религиозном опыте… Учение существует в опыте его святых и ясновидцев, в их жизни и слове. Когда-нибудь окажутся забыты все ученые комментаторы писаний, но накопленный опыт мудрецов и святых сохранится в веках как источник религиозного вдохновения45.
Истина не является достоянием какого-то одного писания46.
Индуизм
(См. также главу 12 и раздел «Религиозная вера» в главе 13.)
Индуизм – самая терпимая религия, ибо ей неведом прозелитизм, и она распространяется сегодня так же успешно, как и в прошлом. Индуизму удалось не вытеснить, а вобрать в себя буддизм. Подчиняясь духу свадеши, индуист отказывается переменить веру не только потому, что считает ее самой лучшей, но и потому, что знает, как дополнить ее путем реформ47.
К несчастью, сегодняшний индуизм состоит, как мне кажется, только из предписаний относительно еды. Индуизм подвергается опасности вырождения в свод подробных правил того, с кем можно, а с кем нельзя есть48.
Индуизм – не исключительная религия. В ней найдется место для почитания всех пророков мира. Индуизм не миссионерская религия в обычном смысле этого слова… Индуизм предписывает каждому почитать Бога в согласии с собственной верой, или дхармой, и потому мирно уживается со всеми религиями49.
Можно совсем не верить в Бога, но при этом называть себя индуистом. Индуизм – беспощадное требование истины, и если сегодня он болен, то лишь оттого, что мы утомлены, но когда мы преодолеем свою усталость, индуизм предстанет перед миром во всем своем невиданном прежде сиянии50.
Индуизм можно уподобить Гангу. Он чист и не замутнен в своих истоках, но по течению вбирает в себя нечистоту. Так же, как Ганг, индуизм в целом благотворен. Он принимает иную форму в каждой провинции, но его внутренняя сущность остается неизменной51.
На мой взгляд, Гита – самая простая и легкая для понимания книга… Основной ее посыл угадывается сразу и безошибочно. Эту книгу признают своим священным текстом все индуисты. Коротко говоря, Гита задает нам полный и совершенно осмысленный нравственный кодекс. Она насыщает одновременно и разум, и душу. Поэтому Гиту можно считать и философским, и религиозным руководством. Ее призыв универсален, а язык необычайно доходчив и прост52.