Почему-то в лощинах и низинах этой иссушенной долины сеянцы, разбросанные вокруг пихт Дугласа и сосен желтых, выглядели прекрасно, хотя у них еще не было стержневого корня.
Может быть, старые деревья помогают молодым, снабжая их водой через сращенные корни? При сращении корни разных деревьев соединяются в один корень с общей флоэмой, словно вены при трансплантации кожи.
Пора ехать, иначе я пропущу родео на быке, где будет выступать Келли. Брат предпочитал этот вид, поскольку он дешевле всего, а Келли вечно сидел без денег.
Все еще ломая голову над загадкой воды, я вернулась к велосипеду и заметила через дорогу купу тополей с гладкой белой корой. Они тоже выбрались на каменистые склоны из более влажных низин. Их большие плоские трепещущие листья, несомненно, отводили десятки литров воды ежедневно. Тополь осинообразный уникален тем, что несколько стволов одного растения появляются из подземных почек на общей сети корней. Я задумалась, не получает ли тополиная поросль воду из оврагов и не передает ли ее вверх по склону через общую корневую систему – как пожарные передают воду при пожаре. Под кронами рос шиповник, его широко распахнутые бледно-розовые лепестки обнажали ярко-желтые тычинки. Любимый цветок Келли. Из тени на солнце выходили узелки пурпурного шелковистого люпина, золотистая арника с сердцевидными листьями и розовая кошачья лапка. Может быть, корневая система тополя пропускает какое-то количество воды в почву? Возможно, именно по этой причине это буйное растительное сообщество выживает в более мелкой и сухой почве. Но я понятия не имела, как вода, не испаряясь, может попасть от старых тополей к маленьким цветам.
Я остановилась у сосны желтой и вырыла ямку в покрытой лишайником почве, чтобы закопать огрызок яблока. Твердую глину прошивали корни деревьев и корневища злаков – подземные ползучие побеги с узлами тут и там, похожие на побеги земляники. Комки минеральной почвы, хотя и сухие, были густо испещрены белыми, розовыми и черными веерами грибных нитей. Более тонкими, чем те мясистые нити, которые я видела в детстве, когда Джиггс упал в яму с разноцветными корнями и почвой. Более изящными, чем толстые желтые ковры в лесу из пихт субальпийских ниже вырубки, где я была ранней весной. Из слоя лишайника, покрывавшего землю, высунулся розовый коралловый гриб, названный так за сходство с кораллами, живущими на дне океана. Я отделила крошечное грибное деревце всего в пару сантиметров высотой, чтобы поближе рассмотреть его тонкие вертикальные ветви. Они явно производили споры не менее эффективно, нежели пластинки других видов грибов. Миллионы из них попали мне в нос, и я чихнула. У основания гриба развевались розовые грибные волокна.
Что представляли из себя нити этого гриба со странной формой и как помогали коралловому грибу жить? Я потерла их между большим и указательным пальцами, ощутив шероховатость. К мицелию прилипли частицы влажной почвы. Возможно, нити играют определенную роль в сборе воды из лабиринта подземных пор. В этом климате любая вода, находящаяся в земле, прилипает к частицам почвы с прочностью цемента. На редколесье, где деревья росли только в низинах и оврагах, именно вода, очевидно, ограничивала места, где они могли закрепиться. Я задумалась, не помогают ли эти крошечные грибы не только себе, но и деревьям, нуждающимся в воде или, возможно, в питательных веществах – там, где деревья переживают холода.
Если бы я поехала на велосипеде в те леса, что покрывают холмы по ту сторону долины, нашла бы я там маслята, как в горах Лиллуэт? Возможно, в местах с большим количеством воды эти розовые, желтые и белые нити доставляют деревьям не влагу, а питательные вещества. Я опустила коралловый гриб в карман по соседству с грибом-дождевиком.
Еще больше озадачивал вопрос, могут ли многочисленные шелковистые грибные нити, веером расходящиеся по глинистой почве, объяснить, как вода перемещается от больших деревьев к растениям с корнями, залегающими не так глубоко.