Так продолжалось до тех пор, пока руководитель группы захвата не скомандовал в мегафон:
– Бросьте оружие! Вы окружены, сопротивление бесполезно!
Бандит проявил неожиданную резвость: мгновенно встал за спиной Ирис и, почуствовав себя в относительной безопасности, направил оружие на остальных заложников.
– Кто посмеет меня ослушаться – тут же получит пулю! – пригрозил он им. – А теперь медленно, по одному, заходите в помещение. Первым идёт пацанёнок, потом его мамаша, потом ты, – кивнул он Ингрид. – Мужчина идёт последним. Только не вздумай трепыхаться! Я буду держать тебя под прицелом, понял?
Всё это время он левой рукой прижимал к себе Ирис, прикрываясь ею как щитом. С помощью этого нехитрого приёма ему удалось войти в помещение автозаправки, а дальнейшие переговоры с полицией он вёл с помощью телефона, который был там установлен.
Выдвинутые им условия ни у кого не оставили сомнений в том, что заложников захватил безумец: он потребовал миллион долларов и бронированный автомобиль, на котором собирался уехать невесть куда. Ему пообещали всё это предоставить, поскольку возражать сумасшедшему было опасно – он и так в любой момент мог расправиться с заложниками. Руководитель операции согласился на всё, лишь бы выманить преступника из помещения и затем уже его обезвредить.
Однако переговоры затягивались. Преступник хоть и был сумасшедшим, но всё же понимал, что его могут обмануть, и оговаривал для себя дополнительные гарантии безопасности. Кроме того, он хотел непременно пересчитать деньги, которые ему пообещали через некоторое время доставить, но не мог сообразить, как это сделать и не попасть в ловушку.
Пока велись эти долгие переговоры, по телевидению и радио прошла информация о захвате заложников, а в специальном выпуске новостей начальник городской полиции рассказал о происшествии более подробно и в том числе сообщил, что, судя по документам и авиабилету, найденным в такси, одну из женщин зовут Ингрид Ласерда.
Услышав об этом, Марта срочно разыскала Педру, он помчался к месту происшествия, но полицейские, конечно же, туда его не пропустили.
А тем временем к злосчастной автозаправке уже был подогнан бронированный автомобиль – вместе с замаскированным в нём снайпером. Другие снайперы тоже заняли удобные позиции на крышах соседних домов. Бандиту издали показали мешок с ассигнациями и положили его рядом с автомобилем: дескать, хочешь – пересчитывай, а не хочешь – так бери.
Теперь свои обязательства должен был выполнить преступник: отпустить всех заложников в обмен на одного добровольца из числа полицейских.
Бандит поначалу на такой вариант согласился, но когда увидел приблизившегося к нему полицейского, то снова вцепился в Ирис и заявил, что уедет вместе с ней, а остальные могут быть свободны.
И тут у Ингрид началась истерика.
– Оставь мою дочь, негодяй! Я не уйду отсюда без моей девочки! – кричала она, пытаясь вырвать Ирис из рук бандита.
– Ты хочешь, чтобы я вас обеих успокоил? – разозлился бандит, взяв под прицел Ингрид.
Ирис взмолилась:
– Мамочка, не надо, отойди! Я потерплю, он со мной ничего не сделает.
– Ты тоже заткнись! – бросил ей бандит. – Вы мне обе надоели!
– Отпусти мою девочку и возьми меня! – продолжала настаивать Ингрид. – Ради всего святого, прошу тебя!
– Замолчи, или я прикончу тебя! – вновь пригрозил ей бандит. – Всё будет так, как я сказал! Тут я командир!
– Сеньора, отойдите, не мешайте – подал голос полицейский, намеревавшийся заменить собой заложников. – С вашей дочерью ничего дурного не случится.
Говоря это, полицейский хотел отвлечь внимание преступника на себя, но тот вдруг заклокотал от гнева, истошно завопил:
– Здесь я командую! – И… нажал на спусковой крючок.
Ингрид упала, как подкошенная.
А в следующее мгновение выстрел одного из снайперов сразил наповал бандита.
– Мама! Мамочка! закричала Ирис, ещё не веря в то, что Ингрид больше никогда не сможет откликнуться.
Глава 7
Похоронили Ингрид рядом с Алесиу, на деревенском кладбище.
Все хлопоты, связанные с похоронами, взял на себя Педру, а Элена ни на секунду не оставляла Ирис, которая несколько дней пребывала в шоке – не ела, не спала, не говорила ни с кем. Лишь на кладбище её словно прорвало – она забилась в рыданиях над гробом матери. А рядом с ней так же безутешно рыдала Сокорру. Они обе осиротели, и обе нуждались в опеке, поэтому Педру сказал им после похорон: