И Ирис рассказала ему примерно то же, что и Сокорру. Педру в отчаянии схватился за голову:
– Я никого не насиловал, заруби это у себя на носу! А если ты действительно за мной шпионила и что–то видела, то тебя надо выпороть, чтобы не совала нос в чужие дела.
– Я не шпионила! Я просто зашла к Урагану, а ты... Я всегда восхищалась тобой, боготворила тебя. Я и сейчас ещё люблю тебя! Но тебе, похоже, не понять, что такое любовь. Ты никого не любишь, а только удовлетворяешь свои скотские желания. Теперь я всё поняла!..
Гнев, любовь, обида смешались в душе Ирис, и всю эту гремучую смесь она беспощадно изливала на Педру, не давая ему возможности оправдаться. Когда же от наплыва разноречивых эмоций у неё перехватило дыхание, Педру наконец смог вклиниться в её обличительный монолог.
– Я взрослый свободный мужчина, – сказал он. – К тому же, заметь, холостой! Я никому не изменяю и волен выбирать ту женщину, какую хочу. Понятно?
– А Синтия этого не хотела, она пыталась сбежать! Ты её принудил! Педру надоело заниматься педагогикой, которая всегда давалась ему с трудом, и поэтому он брякнул со всей присущей ему прямотой:
– А хоть бы и так! Я делал это, и буду делать столько раз, сколько мне вздумается! Это моя жизнь, и ты не имеешь права совать в неё свой поганый нос!
– Я тебя ненавижу! – снова повторила Ирис, клокоча от гнева. – Ты мне за всё заплатишь, Педру!
– Что?! – вскипел он. – Ты ещё будешь мне угрожать? Да я вышвырну тебя отсюда пинками, и живи, где хочешь! Давай выметайся прямо сейчас!
Ирис, ещё несколько минут назад сама рвавшаяся из дома Педру, ставшего для неё невыносимым, вдруг поняла, что не хочет уходить отсюда и останется здесь, чего бы ей это ни стоило.
– Я передумала съезжать от тебя, – заявила она с нескрываемым злорадством. – А если ты попытаешься меня выгнать, я расскажу Алме, Элене, родителям Синтии всё, что видела сегодня на конюшне! И они запросто поверят в то, что на месте Синтии вполне могли оказаться я или Сокорру.
– Ты просто исчадие ада! – возмутился Педру. – Пытаешься решить свою проблему, шантажируя меня? Это подло!
– А ты, я вижу, испугался! – засмеялась Ирис. – Значит, я попала в цель. Ты надругался над моими чувствами и теперь получишь по справедливости. Получишь сполна!
Педру оказался в сложной ситуации. Он ни секунды не сомневался в том, что Ирис осуществит свою угрозу. И что будет тогда? Позор! Как он посмотрит в глаза Элене, которой совсем недавно клялся в любви? И что скажет Камиле, доверившей ему такую почётную миссию у неё на свадьбе?
– Ладно, чёрт с тобой, оставайся, – процедил он сквозь зубы. – Я не хочу, чтобы твой дурацкий шантаж затронул Синтию и бросил тень на её доброе имя. Она этого не заслужила.
– Сокорру тоже может здесь остаться? – спросила Ирис.
– Да. Сокорру мне абсолютно не мешает. Пусть она живёт тут хоть сто лет! – отмахнулся от неё Педру. – Всё, на сегодня хватит. Иди спать. Но знай: уж тепер-то я постараюсь держать тебя в узде!
У Ирис достало ума не вступать с ним в новый спор, но, вернувшись к себе в комнату, она сказала Сокорру:
– Мы будем жить здесь, и теперь я буду помыкать Педру, как захочу! Он у меня вот где! – Она красноречиво сжала кулак, и Сокорру догадалась, в чём тут дело.
– Ты собираешься его шантажировать? – спросила она в испуге. – Но Педру же тебя возненавидит!
– А мне плевать на него! – вдруг расхрабрилась Ирис.– Я больше не буду бегать за ним как дурочка. А вот он будет вынужден считаться со мной, иначе я навсегда подорву его репутацию. Да-да, ещё как подорву!
Во всей этой истории для Ирис оставалась одна загадка: ей было непонятно, почему Синтия не кричала, не звала на помощь, почему так легко подчинилась воле Педру? Может, она и сама была этому рада? А Педру, может, и не врал, говоря, что он никого не насиловал, и к тому же делал это не в первый раз?
Не находя ответа на такие сложные вопросы, Ирис решила дождаться утра и посмотреть, как будет вести себя Синтия. Может, она пожалуется Алме. Или, не дай Бог, заявит в полицию, тогда Педру арестуют! Нет, такой участи для него Ирис не хотела. Если Синтия это сделает, тогда Ирис выступит на суде и засвидетельствует под присягой, что Педру виновен лишь отчасти: он только проявил инициативу. Ведь Синтия же не стала поднимать шума, а то бы Ирис непременно пришла ей на помощь и вдвоём они сумели бы отбиться от Педру.
Утром, однако, выяснилось, что Синтия не подняла шума и после всего случившегося. На работу она приехала вовремя и выглядела весёлой, счастливой, прямо искрилась вся изнутри.
Ирис поняла, что это неспроста, и без обиняков сказала Синтии: